Отзыв на фик "NON BIS IN IDEM", автор: Катри Клинг, фэндом - "Универсальный солдат".

[multifandom]

Немного справочных материалов:

Non bis in idem (лат.) – за одно и то же не наказывают дважды.

Для тех, кто не видел фильма: вот он, Люк Девро


Он же в боевой ипостаси Джи-эр`44



А это - сержант Скотт



И его боевая ипостась.




Тот самый случай, когда заявленная прописная истина оказывается опрокинута, взвешена и утверждена снова. История категорически разных людей, сведенных войной, и история самой войны, продолжающейся в людях.
Если подходить к принципу NON BIS IN IDEM с формальной точки зрения, то вот он: однажды попав в мясорубку и изрядно забрызгавшись кровью, можно найти в себе силы превратиться в человека, даже если ты уже не совсем человек.

Что наилучшим образом отличает фик от канона в данном случае, так это умение автора видеть за короткими строчками военных сводок не только пресловутые судьбы людей, но и мелочи. Детали. Реакции. Боевик сам по себе - жанр, не предполагающий долгих разговоров: нет времени. Искусственно создаваемый цейтнот дает зрителю ощущение сопричастности; Катри решает эту задачу противоположным методом, описывая не стресс, а дистресс. Не секунду, в которую случается непоправимое, а то, как с этим уже случившимся непоправимым справляются потом.
Может быть, этот текст в первую очередь посвящен доверию к судьбе в самых устрашающих коллизиях: это просто война, делающая из салаг - мужчин, из людей - универсальных солдатов, из универсальных же солдатов - снова людей. Велик шанс умереть, если доверять кому-либо, судьбе в том числе, но если не довериться никому - можно заработать себе участь хуже смерти.

- …бой закончился, но война до сих пор идет., говорит Люк Девро, и он прав: для него война не заканчивается, однажды начавшись. Поэтому фик не только о доверии к судьбе, но и о ежедневном и ежеминутном бое за право оставаться человеком. У бывшего универсального солдата есть причина воевать за это: он видел, что случается с теми, кто не верит в милосердие, и участь сержанта Скотта его не прельщает.

Можете себе представить Хорошего Парня? Того который всей суровостью нрава ухитряется держать безумие окружающих его молодых и не слишком мужчин под контролем?
Представьте себе тогда и то, каким откатом может обернуться невозможность удержать самого себя: закрученная пружина готова рвануть, сметая все. Пресловутый Момент, который меняет все, и который Катри не описывает впрямую, разбив это описание на несколько мелких сцен. Обычно так и происходит с травматическим шоком: удар и темнота, а потом долгие, мучительные месяцы и годы восстановления – причем для всех, кто получил травму. Прекрасный авторский прием, идеально подходящий к цели текста, Катри использует неоднократно, даже при описании войны обходясь без кровавых подробностей, но зато описывая последствия. И результат этот описан точно и психологически достоверно, без морализаторства - так, как человек живет и дышит, нося в себе такой вот осколочек минувшего.
Приведу длинную цитату из статьи, посвященной в т.ч. и вьетнамскому синдрому.

***
...Для выживания в условиях боя солдату требуются такие навыки и способы поведения, которые, по общепринятым меркам обычной, гражданской жизни, нельзя назвать нормальными. Однако выработанные стереотипы поведения так глубоко укореняются в психике, что продолжают потом определять поведение и в мирной жизни в течение многих последующих лет. Обученный выживать в условиях боя, быть сверхбдительным, солдат, вернувшись к нормальной жизни, продолжает вести себя так же, как на войне. Человек пристально и настороженно следит за всем, что происходит вокруг него, как будто ему постоянно угрожает опасность. Окружающим это кажется ненормальным и непонятным: все ведь кончилось, можно расслабиться, вернуться к прежним любимым занятиям, работе, семье. Но не получается.
"Черной дырой травмы" назвал состояние посттравматического стресса один из американских исследователей - Р. Питман. Это тяжелая ноша, которую носит в своем сердце и мыслях вернувшийся с фронта солдат. Разрушительное действие войны продолжает оказывать влияние на всю жизнь ветерана, лишая его одних из самых важных, определяющих поведение человека чувств безопасности и самоконтроля, что вызывает сильное, порой непереносимое напряжение. И если это напряжение не снимается, то целостности психики угрожает реальная опасность быть нарушенной. В общих чертах - это и есть тот путь, по которому идет развитие посттравматического стрессового состояния. Одним из признаков посттравматического состояния является очень тяжело переживаемая утрата способности, полностью или частично, устанавливать близкие и дружеские отношения с окружающими людьми. Многие ветераны жалуются, что после пережитого им стало намного труднее испытывать чувства любви и радости, у них реже возникают или вообще исчезли периоды творческого подъема, вместо этого их охватывает чувство отьединенности от людей, отчужденности от окружающего мира. Человек начинает ощущать собственную измененность, в этих случаях психологи говорят о возникновении другого "Я". Эти ощущения трудно, иногда просто невозможно выразить, осознать, и как следствие вырастает реальное отчуждение от близких: "им меня не понять". Очень часто появляется чувство вины: "я виноват в том, что я совершал на войне" или "я виноват в том, что я в то время не сделал: не спас, не помог...", - которое способствует возникновению приступов самоуничижительных мыслей и поведения, вплоть до саморазрушающих поступков. Когда человека посещают ночные кошмары, у него естественно возникают проблемы со сном, ему бывает трудно заснуть из-за неосознаваемого страха вновь очутиться в их плену. С другой стороны, возрастает агрессивность, возникает стремление решать все жизненные коллизии с помощью силового давления, при этом не обязательно применяется грубая физическая сила, это может быть и речевая и эмоциональная агрессивность. Вспышки гнева, которые часто бывают маломотивированы и чаще всего возникают под влиянием алкогольного опьянения, превращаются в приступы яростного гнева. И все эти симптомы развились после, - важно еще раз подчеркнуть - после того, как человек пережил НЕЧТО ужасное, травматический стресс, попав в ситуацию, которая выходит за рамки как его личных, так и, с точки зрения большинства, обычных жизненных представлений. Симптомы могут появиться сразу после пребывания в травматической ситуации (если они не проходят через месяц, то клиницисты ставят этот диагноз), а могут возникнуть спустя много лет - в этом особая каверзность посттравматического стрессового расстройства. Описаны случаи у ветеранов второй мировой войны, когда болезнь появилась спустя сорок лет после ее окончания. Некоторым ветеранам "везет" - они возвращаются в дом, где близкие люди не только сохранили любовь к ним, но еще оказались способными создать атмосферу, в которой бывшие солдаты могли ощущать себя в безопасности, выговориться, обсудить со своими близкими пережитое, спокойно проанализировать и осмыслить его, а в итоге принять свой опыт и восстановить веру в окружающий мир. (с) Н.В. Тарабрина.

***
В тексте максимально достоверно и правильно описаны и события, и отношения – надо полагать, автор потратил немало времени на то, чтобы моменты, посвященные психологическим реакциям персонажей, выглядели естественно, и автору это удалось. То «второе я», которое носит в себе Люк Девро, неистребимо. Когда оно подступает слишком близко, и становится слишком жарко (да-да, как на поле боя), Люк укладывается в ванну, полную льда, и охлаждает - себя и собственные воспоминания, способные выйти из-под контроля и нанести окружающим ущерб. Эта глубокая заморозка на время спасает его от судьбы сержанта Скотта - Эндрю Джорджа Скотта, вытаскивавшего их взвод из передряг, мечтавшего о мирной жизни для своего сына, писавшего домой письма и сфотографировавшегося с Люком в разгар их романа, пока они еще были людьми.

Говоря о сюжете "NON BIS IN IDEM", можно отметить одно, но главное его свойство: он не банален и не прост, несмотря на то, что канон в данном случае, скажем так, изрядно отдает Голливудом. Хватило бы и Голливуда (вы же понимаете, Вьетнам, искусственные люди-бойцы, сумасшествие и правительственные эксперименты - вполне достаточно для убойного коктейля), но автор упорно гнет свою линию, и автор прав. Голливуд остается в стороне, атмосфера желтой газеты, присущая стандартным боевикам, исчезает – и остается история человека, шаг за шагом завоевывающего для себя и любимых людей нормальную жизнь, добровольно возвращающегося в ад воспоминаний, по пути отдающего долги и обретающего не только право на самоуважение, но и дружбу, и возможность исправить некоторые из ошибок. При этом сюжет фика не линеен: как только читатель решает, что Люк Девро добился-таки своего, - социализировался, нашел сына своего давнишнего любовника и идеи фикс, сделал все, что мог, в установленных рамках, - так совершенно естественным образом оказывается, что за достигнутой высотой есть еще одна... и еще. И еще.
Каждую из них Люк Девро преодолевает с упорством и достоинством человека, совершавшего не только ошибки, но и тяжелейшую работу над ними. Ему невозможно не сочувствовать, за него невозможно не переживать - и уже это показывает нам, насколько тщательно и подробно проработан образ.
И не только он. Ронни, Норман, парой фразой описанные давние сослуживцы, Джи Эр 13, даже полковник Перри - никто из них не картон, никто не написан ради картинки на заднике сцены. В каждом из них чувствуется дыхание жизни. Если автор ставил перед собой цель заполнить лакуны канона, то эта цель, безусловно, достигнута: Катри Клинг удалось перевести намеки и пропуски канона-экшена в живую, подробную, полнокровную историю войны, которую сержант Скотт проиграл, а Люк Девро выиграл; историю неторопливую, однако не потерявшую в динамике.
Снова тот же прием: автор раз за разом показывает читателям те ситуации, которые возвращают персонажей в обстоятельства прошлого; если можно так выразиться – показывает новые и новые обличья врага, с которым вынуждены воевать те, кому не повезло оказаться в условиях, превращающих человека в машину для убийств. Этот повторяющийся мотив связывает всю историю воедино, превращая множество намеков, отсылок к прошлому, вскользь упомянутых обстоятельств канона в единое гармоничное целое. Той же цели служит и язык: намеренно простой, каким только и могут разговаривать солдаты, предельно прямой, без лишних экивоков. Самые сложные из диалогов (я говорю в данный момент о смысловой составляющей) благодаря тщательному подбору лексики приобретают динамичность и ясность. Герои фика говорят, как стреляют: без колебаний, не впустую, наповал.
Маленький пример такого диалога:

***
«Вы спасли мне жизнь».
«Серьезно, мальчик? – Скотт насмешливо прищурился. – А я-то все гадаю: и чем же это я вчера занимался?»
«Спасибо, сержант».
«Ерунда, Девро, - грубовато оборвал его Скотт. – Я дал себе слово, что ты вернешься домой через свои три месяца, две недели и четыре дня. А слово ведь надо держать, правда, рядовой?»

***
Даже в описании самых интимных сцен – своеобразном пробном камне, - автор не фальшивит ни единой нотой. Не слишком нежно, не намеренно грубо – естественно; баланс между описанием физиологической составляющей и того, что на самом деле связывает двоих, превращая банальный трах в нечто большее – этот баланс идеален. Реакции персонажей соответствуют заявленным характеристикам таковых, подбор лексики сам по себе служит дополнительным косвенным описанием героев.
Узнаваемый стиль, связность и логичность сюжета (довольно сложного, должна сказать), регулярные отсылки к основному мотиву, двигающему текст – все это в тексте есть. И не только это.
Автор предпочитает прямым многословным описаниям событий политику косвенного влияния, и действительно: деталей и описательных моментов в тексте немного. Собственно говоря, они могли бы придать тексту неестественность – человек, привыкший оценивать обстановку на поле боя, вряд ли станет обращать внимание на малозначащие подробности, его восприятие настроено на то, чтобы заметить решающую, говорящую мелочь. Так и в тексте: значимые детали есть, лишних не найдешь. Большой плюс к вышесказанному: когда речь идет о подробностях мирной жизни, видимых женским глазом, описания появляются, притом в нужном количестве, позволяющем не затянуть текст, но и не превратить его в сухой сюжетный скелет. Т.о. автор добавляет убедительности не только сюжету, но и портретам персонажей, создавая косвенное, сугубо текстовое различие между мужским и женским восприятием мира.
Я, к сожалению, не могу не отметить некоторых огрехов вроде «Появление Люка с окровавленной ношей было встречено молча» и «Но стоит ему шевельнутся, и…», но в глаза они не бросаются, и беттинг это исправит. Признаюсь честно: мне эти мелкие недоработки стали видны только при тщательном и намеренном выискивании блох.
Резюмируя, можно сказать, что в редком и небольшом, насколько я могу судить, фэндоме этот конкретный фик – опора и основа. Тщательно проработанный с т.зрения соответствия канону, богатый, увлекательный, позволяющий даже человеку со стороны увидеть соответствующий канон новыми глазами – одним словом, фэндомообразующий текст. Искренне надеюсь, что фэндом будет расти и развиваться, а автор еще не раз порадует нас своими текстами.