Склад 8

[multifandom]

Название: Склад
Глава 8.
Автор: Melemina
Бета: baba_gulka
Фендом: Naruto
Дисклеймер: Kishimoto
Пейринг: Sasuke|Naruto, Sasuke|Kiba, Naruto|Kiba, Kakashi|Itachi etc.
Рейтинг: NC-17
Жанр: AU, angst, romance
Варнинги: OOC по желанию (Сакуру не узнать), изнасилование, ненормативная лексика.
Состояние: в процессе.
Размещение: запрещено
От автора: автор с тоской посмотрел на канон и решил устроить себе АУ-отдых. Автор старая больная женщина, поэтому ни хрена не помнит, чем дети занимаются в школе. Поэтому АУ не школьное. Автор учился в универе, в котором на десять девчонок было по статистике 0,001 ребят. Поэтому АУ не университетская.
Саммари: путь взросления у каждого разный, и на этом пути встречаются самые разные люди и проблемы.

Начало
Предыдущая глава


** *
Утро выдалось из тех, что способны примирить с зимой любого меланхолика. Солнце било в окна с особой, зимней ясностью, открахмалило тугие сугробы, обсыпало их праздничными блестками и мягко круглилось на отглаженном ярко-синем небе. Наруто проснулся первым, понежился немного, потираясь щекой об подушку, щурясь от золотистых упрямых лучей. Ему и дышалось легко, и жизнь уже не казалась путаной дешевой загадкой, распахнувшись дружелюбной необъятной доской, для игры на которой ему выпали белые фишки.
Наруто потянулся, выгнувшись всем телом, с удовольствием ощущая, как напряглись обозначившиеся от тяжелой работы мышцы. Теперь он мог похвастаться не только гибкостью - однообразные движения, вечный вес коробок на руках, наклоны и повороты: все это изо дня в день обкатывало его тело, как морская волна обкатывает камни, превращая их в округлую, приятную на ощупь гальку.
Киба еще спал, его лицо казалось утомленным, и Наруто, вспомнив прошедшую ночь и свое неугасимое, почти злобное желание, никак не поддающееся удовлетворению, испытал что-то, похожее на гордость. Это чувство перебило чувство страшного, горького стыда – дверь в комнату открылась и возникшая на пороге хозяйка, приветливо поздоровавшись, сказала:
- Ребят, погода такая хорошая… Выгуляйте собак. Сходите на реку, а то и они засиделись, и вы постоянно работаете, прошлись бы…
Наруто кивнул, еле справившись с нахлынувшим страхом – подсознательно он ожидал от нее совсем других слов.
Хозяйка вышла, а Наруто коротко обнял Кибу за плечи, шепнул ему на ухо:
- Слышал? Нам собак навязали…
- Угу, - согласился Киба, не открывая глаз. – Слышал.
- Ты же сказал, что тут дверь закрывается…
- Откуда я знал, что ты на меня вчера накинешься? – возразил Киба и повернулся так, чтобы прижаться к Наруто всем телом.
Он был ощутимо шире в плечах, но Наруто подтянулся повыше, так, чтобы сгладить эту разницу и уткнулся носом в затылок Кибы. Так ему удобнее было чувствовать Кибу своим, а не принадлежать ему.
Он мягко и уверенно гладил спину и плечи Кибы, со сдержанной и теплой нежностью, а Киба молчал, прижавшись лохматой головой к его груди. Солнце вскарабкалось повыше и теперь заливало всю комнату, и лишь кое-где вместо его дрожащего золотистого света лежали дымчатые полосы – тени от старых рам. Наруто в последний раз провел кончиками пальцев по гладкой коже, пробормотал:
- Я опять тебя хочу… Но собаки эти… Дверь.
Киба тут же высвободился, повернувшись на спину, потянулся:
- У нас сигареты остались?
- У меня пачка где-то была,- ответил Наруто, подумал немного. – А блок? Мы его добили?
- Вроде бы, - неуверенно сказал Киба, - я не знаю, сколько пачек ты вчера с собой брал?
- Мы в магазин-заказчик ездили… Две.
- Значит, добили, - подытожил Киба и поднялся. – С добрым утром.
И улыбнулся.
Оказалось, что добили не только блок сигарет, но и все запасы еды. Наруто долго смотрел в пустой холодильник, соображая, куда они могли деть все то, что притащили домой только позавчера. Положение спасла хозяйка, усадившая обоих за стол.
- Куда вы голодными пойдете-то… Мне не жалко. Соседки удивляются – как, говорят, у тебя двое мальчишек живут, сейчас же молодежь такая, один разврат… Я говорю – не знаете, не судите. Работают на износ, еще и мне успевают, дуре старой, помогать. Судят, судят… Не видят ничего вокруг себя, а туда же.
Киба спокойно кивал, приканчивая свою порцию тушеного мяса, а Наруто боролся с желанием забраться под стол, впрочем, прихватив туда тарелку. Понятие «разврата» было для него чем-то весьма неопределенным, но что-то подсказывало ему, что секс с парнем явно в него входил, причем не факт, что не занял бы почетное первое место.
Закончив завтрак и выбравшись во двор, он вздохнул с облегчением.
- Я это еле-еле выношу, - признался он, отвязывая промерзшую скрипящую под пальцами толстую веревку у ошейника одной из собак. – Мне кажется, что я кругом виноват.
- В чем? – Киба уже отвязал своего пса и тот бесновался вокруг него, визжа от радости, а Киба хватал его ладонью за влажный нос и распахнутую зубастую пасть.
Наруто пожал плечами:
- А что неясного? Куда ни плюнь – секс все равно плохо. Его используют для унижения, для отдыха, для того, чтобы избавиться от злости, для прикрытия… Вон, как Учиха.
- Ты поменьше на него равняйся, - сдержанно сказал Киба. – Может, найдешь сексу другое применение, и не будешь чувствовать себя виноватым. Развязал?
Наруто кивнул, взялся за ослабшую веревку и крикнул возликовавшему псу:
- Стой, скотина!
Пес, проигнорировав окрик, ринулся вперед, и Наруто, не удержавшись на ногах, свалился в пышный сугроб.
- Как ты с ними справляешься? – спросил он, выбираясь из сугроба.
Киба положил руку на холку пса:
- Их гораздо проще понять, чем людей.
…Река изгибалась внизу, под высокими белоснежными стягами облаков, лежала бесстрастной праздничной лентой, на которой не было ни одной складочки. В ее безмятежную снежную красоту пытались влиться округлые волны холмов, укутанных в искристую белизну. За их склоны безуспешно пытались зацепиться деревья. Самые стойкие из них упрямо держались на оседающей почве, а самые слабые трагично и жалко полулежали, выставив напоказ вывернутые корни, припорошенные снегом. Были и те, кто достойно проиграл свой бой – их исполинские стволы, мертвые, огромные, отдыхали на поверхности реки. Их корни, полностью обнаженные, победно поднимались к небу и казались ветвями, которым суждено зазеленеть весной.
Наруто особенно нравилось одно из этих деревьев. По его исполинскому телу можно было отойти от берега метров на двадцать, а Киба говорил, что летом под ним бьет родник, один из сотен, питающих реку. Добраться до этого дерева можно было только по почти отвесному обрыву, цепляясь за редкие колючие кустарники, то и дело проваливаясь в снег почти по пояс. Собаки первыми кубарем скатились с обрыва и там, внизу, затеяли игру в догонялки.
Наруто, застегнув молнию плотной красной куртки, спустился куда менее смело и изящно, с удовольствием ощущая напряжение мышц – удержаться на ногах здесь было так же сложно, как ходить на руках по ровной поверхности. Бьющее в глаза солнце заставляло его жмуриться, но открывающийся с высоты вид опоенной свободой реки и белоснежных далей, вызывал такое смелое и полное ощущение счастья, что закрывать глаза даже на секунду казалось преступлением.
Киба спустился следом, поднял голову. Теперь кромка обрыва защищала их от посторонних глаз, тропинка осталась далеко наверху, и узкая заснеженная ровная полоска, украшенная плетением корней исполинского дерева, стала надежным укрытием.
Наруто забрался на обледеневший ствол дерева, выпрямился и пошел по нему, старательно держа равновесие – промоины, очертившие контуры упавшего в реку ствола, зловеще чернели ледяной водой, покусывая морщинистую влажную кору.
Киба знал, что на пути Наруто будет сложный участок. Там, где дерево сужалось к верхушке, ветви образовывали ловушку, обойти которую можно было только, перебравшись через нее сбоку, над самой водой, по скользкой и неровной коре.
Киба с тревогой наблюдал за ним, зная привычку Наруто лезть в труднодоступные места и периодически откуда-нибудь сваливаться. Свались он сейчас в воду – в двадцати метрах от берега, в плотной и тяжелой одежде, - вытащить его можно было лишь чудом.
Но Наруто, словно не задумываясь об опасности, скользнул между ветвей, уверенно и спокойно, и дошел до конца ствола, до верхушки, опоясанной черной стылой водой.
Там он присел на корточки и глянул вниз. Солнце, белизна снега, запах свободы и мороза – все вдруг спасовало перед неведанной глубиной незнакомой реки, ледяной, безразличной. Черная полоска притягивала, и Наруто нагнулся, опустил пальцы в воду – металлически-болезненная хватка холода сковала его руку почти до плеча, но прекратить это не было сил, и Наруто, дрожа, наклонялся все ниже, опуская руку в страшную глубину.
Темные пятна поползли по яркой ткани куртки, рука потяжелела, холод принялся растекаться по всему телу, коснулся сердца, и вдруг в черноте что-то плеснуло, и Наруто отшатнулся, живо представив себе мертвое, распухшее тело, зацепившееся за подводную ветвь, безвольно болтающееся под напором течения.
- Наруто!
Наруто выпрямился, отвел глаза от заворожившей его смертной тайны реки и долго стоял неподвижно, не ощущая боли, внезапно потеряв все то, что грело его, забыв о солнце и тепле.
На берегу его поджидали два любопытных пса и удивленный Киба.
- Еще немного, и ты нырнул бы туда сам, вот как это выглядело, - проворчал он.
Наруто опустил глаза, ощутив на коже ласковое тепло. Тот самый пес, который недавно сбил его с ног, тихонько вылизывал его побелевшую от холода руку.
- Сам я никогда этого не сделаю, - непонятно ответил Наруто. – Каким надо быть дураком, чтобы это сделать…
- Домой? – спросил Киба. – У тебя куртка промокла.
- Нет, - неожиданно развеселился Наруто, в голубых глазах заискрились солнечные искорки, не вмещаясь в радужке, рассыпались по щекам. – Будем греться по-другому. Киба, когда ты в последний раз в снежки играл?
Киба наклонил голову, натянул капюшон.
- Давно. Очень.
- Ага, - сказал Наруто. – Ясно. Так как я ребенок, то предлагаю честный бой снежками. Собаки тоже при деле. Одна мне, другая тебе.
Он наклонился, потрепал пса по голове:
- Слышал, животное? Ты мой помощник! А вон то - враг!
- Ну, ладно… - весело прищурился Киба. – Дерево – граница. Моя территория справа, твоя слева. Не вздумай пиздить у меня снег.
Наруто окинул взглядом свою «территорию»:
- Мне своего хватит. Начали!
** *
Утром Саске задернул шторы. Никакое солнце, по его мнению, не должно было отнимать у него право выспаться в выходной, и избавиться от его назойливого света можно было, только отгородившись плотной тканью штор.
Сакура обычно вставала рано и принималась бродить по квартире, лазить по ящикам, что-то выискивая, греметь посудой или тихонько напевать, но в это утро ее слышно не было. Видимо, куда-то ушла. Приятное открытие. Саске сбросил на пол пахнущую цветочными духами подушку, вытянулся на диване, мысленно выделив себе еще пару часов сна.
Утренний сон, смесь из отрывочных образов, мыслей и теплых дремотных волн, накрыл его с головой. Он опять видел себя в зале, снова стоял напротив Итачи, смотрел в его глаза, и бил короткими, сильными ударами, безжалостно, спокойно, словно отрабатывая удар.
Кто-то кричал:
- Хватит!
И Саске сам видел, что хватит, видел светлую свежую кровь, но не мог с собой справиться, не мог остановиться и только кривил губы в затаенной улыбке.
А потом откуда-то пришла Цунадэ, и зал сменился маленькой комнаткой-тренерской. Цунадэ, постукивая пальцами по столу, говорила:
- Ты должен забыть эти замашки. Поговорим с твоими родителями, найдем тебе хорошего психиатра. Это подростковое, пройдет.
«Наруто и Киба. Интересно, что у них получилось?»
- Ты выбрал этот спорт, ты себе не принадлежишь! – повышала голос Цунадэ. – Ты можешь себе представить, что будет, если ты доберешься до вершины, и все откроется?
Снова кровь. Итачи уже не держит защиту, закрывается вяло, автоматически, и нет ничего проще обмануть его, заставив раскрыться. Главное – не дать ему упасть… Иначе все это кончится…
«Наруто. Сегодня ты должен понять, что поигрался и хватит... Так всегда бывает».
- Да что в этом сложного? – кричит Саске. – Я, Итачи – вы сами говорили, что мы похожи! Ну, и какая тогда разница?
Какаси смотрит на него утомленно, с жалостью, и этот взгляд выводит Саске из себя:
- Почему мне нельзя? Почему со мной нельзя?
- Саске, ты сам не понимаешь, что требуешь. Ты уверен, что будешь собой доволен, если напросишься на секс ради секса?
«Оказалось, что других вариантов попросту не существует. Только секс ради секса, верно, Наруто?»
- Хватит! Остановите его!
Угол хорош тем, что противника можно держать в нем до бесконечности, но не давая ему упасть, поддерживая плечом. Короткое расстояние никогда не было для Саске помехой, он был одинаково хорош и в ближнем, и в дальнем бою. А короткий удар по телу отработан и доведен до идеальной разрушительной силы. Это ребра. Это печень. Это сердце. Это больно. Смертельно больно.
Саске с интересом смотрит в глаза брата. Достаточно больно для того, чтобы понять чужую боль? Или еще недостаточно?
А потом в сон вторглось что-то уж совсем невразумительное. Тот день, когда Наруто в операторском зале выгнулся в полном акробатическом мостике… Саске ощущает под ладонями его теплую напряженную спину, тянет его на себя, помогая подняться, видит синие испуганные глаза, прижимается губами к разгоряченным тяжелым дыханием губам, обнимает. Становится нестерпимо жарко, тяжело, мучительно тяжело, и хочется избавиться от этой боли, и Саске принимается говорить, быстро, объясняя свою жизнь и страхи его губам, касаясь его кожи.
- Ты единственный меня сейчас слышишь. Я просто не мог больше никого видеть, поэтому ушел. Я не мог видеть брата, Какаси, Цунадэ. Я думал, что проще всего будет избавиться от себя и от них – одновременно.
Наруто смотрит настороженно, но Саске видит – он понимает, он точно знает, о чем идет речь, единственный знает, что произошло.
- Поэтому секс ради секса, Наруто. Меня в этом всем нет, меня совсем нет.
Саске, осторожно поддерживая Наруто, вынуждает его опуститься на цементный пол, нетерпеливо расстегивает ремни его комбинезона, кладет ладони на теплый подрагивающий живот.
- Раз ты все знаешь, я больше не буду ничего объяснять, ты ведь понимаешь, что мне от тебя нужно…
Его полуобнаженное тело заставляет Саске кусать губы, ему тяжело справиться с нахлынувшим желанием.
Но Наруто вдруг отворачивается:
- Ты уверен, что я буду собой доволен, если соглашусь на секс ради секса?
- Ты баба, что ли? – не выдерживает Саске. – Ты любви захотел? Ты сам такая же мразь, ты такая же шлюха, ты что из себя строишь?
Наруто садится, опускает голову, пряча лицо на скрещенных на коленях руках, и Саске понимает, что идет верным путем:
- Ты сам пользуешься. Ты пользуешься Кибой. Дерьмовый ты моралист.
Откуда-то появляется знакомый силуэт, и Саске становится страшно: если Какаси увидит, во что он превратил свою любовь, какие сделал выводы…
Но Какаси вовсе не обращает на него внимания, подходит к Наруто, касается пальцами золотистых волос, и Наруто поднимает голову.
Саске знает, что произойдет дальше, и чувствует, как вся кровь, превратившись в густую взваренную жидкость, бьет ему в голову.
- Сука… - шипит он, и привычно принимает нападающую стойку. Теперь он готов обойтись без ринга, без правил. Главное – сохранить Наруто.
…Саске проснулся оттого, что тело, до предела напряженное течением сна, словно тряхануло разрядом электричества. Нередкое ощущение падения черт знает с какой высоты и резкое пробуждение, после которого сердце еще долго заходится в суматошном ритме. Саске выбрался из-под одеяла, кинул взгляд на часы. Самое время вставать… Теперь есть еще десяток часов для того, чтобы посидеть за компом, послоняться по квартире, посмотреть бокс… Вечером можно будет спуститься вниз, в бар, выпить любимый «вельвет». Обычный выходной.
Сакуры дома и впрямь не оказалось, завтрака тоже не было, и Саске, размышляя про себя, чем бы еще придавить эту чертову истеричку, чтобы вела себя хоть более-менее достойно, ограничился зеленым яблоком. Также он открыл бутылку мартини, которое Сакура вечно покупала «для гостей», хотя таковых никогда не наблюдалась, плеснул в стакан апельсинового сока и минут пять терпеливо искал пульт от телевизора, шатаясь по комнате со стаканом в руке. Пульт нашелся под диваном.
По телевизору раскрасневшаяся от мороза девушка радостно вещала о соревновании сноубордистов. За ее спиной виднелись белоснежные склоны и люди в ярких куртках.
Саске переключил канал, некоторое время слушал чьи-то измышления об особенностях литературы восемнадцатого века, допил мартини и опустил голову, зло и болезненно прижимая зубами кожу на своей руке. Случится в этот день хоть что-то интересное или плюнуть на все и выйти на работу в смену Суйгецу? В конце концов, лишние деньги не помешают…
Выход подсказал валяющийся рядом мобильник. Саске подумал о том, как может перетряхнуть не отошедшего от вчерашнего Наруто, если позвонить ему без всякой причины, взял аппарат и набрал номер.
Трубку Наруто поднял не сразу, а потом до Саске донесся звонкий лай и тяжелое дыхание Наруто.
- Чем ты там занимаешься? – брезгливо спросил Саске, бездумно переключая каналы на пульте.
- Играю в снежки, - с вызовом ответил Наруто. – Я ребенок, понял? Короче… Вероломное нападение вражеских войск вынудило двоих пограничников и их верных псов – друзей человечества вступить в кровавую схватку за честь и свободу родины.
- Ты в своем уме? – спросил Саске, откладывая пульт.
- Да. Я никогда не видел пограничников-психов. Тебе что нужно-то было?
- Уже ничего, - сказал Саске. – Развлекайся.
Наруто помолчал немного, потом сказал неуверенно:
- Не хочешь приехать к нам и изобразить миротворческие военные действия третьей стороны? Правда, лишней собаки у нас нет, но…
- Пошел на хер, идиот, - ответил Саске. – Не вздумай заболеть и уйти на больничный, я с тебя три шкуры за это сдеру.
- Ладно, - упавшим голосом сказал Наруто. – Мы заканчиваем…
Саске оборвал звонок, отбросил мобильник в сторону. Полумрак защищенной от солнца комнаты показался ему невыносимым. И тогда Саске, раздвинув шторы, рывком, с треском открыл тяжелые рамы зимнего промерзшего окна и долго стоял возле него, не обращая внимания на то, что мороз вцепился в обнаженную кожу торса и плеч.
Солнце, словно обрадовавшись свободе, хлынуло в комнату, заставило Саске щуриться, тронуло задорным блеском лежащий на карнизе снег.
Саске задумчиво провел по нему рукой, потом собрал ладонью, умело слепил крепкий, тугой снежок – в детстве часто играли с братом…
Потом он сбросил снежок вниз, на улицу, и захлопнул окно.
** *
После звонка Саске Наруто заявил, что пора заканчивать играться, напомнив, что дома нет ни сигарет, ни еды, и Киба согласился. Вымокшие, растрепанные, они ввалились в маленький магазинчик, оставив собак на улице, и там обнаружилась неприятная проблема.
Подсчитав деньги, Киба сказал озабоченно:
- Наруто… Когда у нас зарплата?
- Двадцать пятого, - ответил Наруто.
- У нас не хватит денег. Еще две недели, а, например, наш лимит на сигареты мы уже выработали.
- Быть не может…
- Ладно… - сказал Киба нерешительно. – В этом месяце должны быть фуры, будут деньги на руки…
Наруто сделал нетерпеливый жест рукой:
- А что мне делать с деньгами на учебу? Я второй месяц ничего отложить не могу, и тут опять…
Киба пожал плечами.
- Надо в чем-то ограничиться.
У Наруто внезапно испортилось настроение.
- В чем? Не жрать? Киба, мне это уже вот здесь все… - Наруто выразительно провел ребром ладони по шее. – Ты-то не собираешься двигаться дальше, тебя устраивает то, что ты живешь в этом сарае от зарплаты до зарплаты, а я не для этого ушел из дома.
- Ищи другую работу, - сухо сказал Киба.
- Интересно, сколько получает старший смены… - задумчиво проговорил Наруто, не обращая внимания на тон Кибы, потом опомнился: - Киба, я не могу уйти на другую работу… Я и с вами-то еле-еле сошелся, я не могу себя заставить начать все заново с нуля.
- Тогда что ты от меня хочешь? – не выдержал Киба.
- Ничего. Мысли вслух. – Наруто, увидев, что Киба поджал губы, поспешил ретироваться. – Я тебя на улице подожду.
Киба еще раз мысленно подсчитал расходы и оставшиеся деньги, долго думал над тем, не взять ли в этот раз сигареты подешевле, но вспомнил, что Наруто не может курить что ни попадя, начиная ночами заходиться в кашле, и взял обычную марку, мельком увидев через стекло витрины, что Наруто разговаривает по телефону, положив руку на голову пса.
Киба вышел на улицу и встретил растерянный, странный взгляд Наруто, захлопнувшего мобильник.
- Все, - сказал Наруто. – Я добился… Она согласна оплатить мне учебу… Только хочет, чтобы я вернулся домой…
** *
Вечером Наруто, долго сидевший в раздумьях, нашел свой рюкзак и принялся укладывать в него вещи, избегая встречаться взглядом с Кибой.
- Мы же все равно будем общаться, - сказал он вдруг.
Киба промолчал и отвернулся к окну, за которым умирал день. Ему показалось, что он слышит его безмолвный, болезненный крик.
- Ты сам видишь – у меня не выходит по деньгам…
Киба провел пальцами по холодному подоконнику, задумчиво посмотрел на оставшиеся на нем светлые дорожки. Подоконник давно следовало протереть…
- Просто я в тупике, - сказал Наруто, откидывая рюкзак в сторону. – Я еще вчера тебе об этом говорил. Разве это жизнь? Тебе нравится так жить? Мне – нет.
Наруто сел на диван, устало провел рукой по лбу.
- Киба… - просяще сказал он. – Не вини меня, а… Что я могу сделать? Я не грузчик, я же не об этом мечтал…
- Наруто, - сказал Киба. – Почему ты передо мной оправдываешься?
- Потому что ты, и Саске, и все будут считать, что я именно такой, каким меня представляли! Вы будете считать, что я тот же самый мамин мальчик, который поигрался во взрослую жизнь и убежал назад после того, как мама сменила конфеты на деньги! Вы будете думать, что я все это затеял ради баловства, просто капризничая, чтобы напугать мамочку!
Наруто встал с дивана, снова взялся за рюкзак:
- Только вы, со всей своей взрослостью, только и умеете, что от зарплаты до зарплаты… Я разве виноват, что у меня другие возможности? Я разве должен ради вас от них отказываться? Или я должен послать на хер все свои перспективы и засесть на складе только потому, что у вас их нет?
Ты бы отказался, Киба?
- Ты победил, - сказал Киба. – Не переживай, никто ничего о тебе думать не будет. Просто забудут.
- И ты?.. – вдруг остановился Наруто. – И ты забудешь?
- Наруто, - медленно ответил Киба. – Нет ничего более непрочного, чем человеческие отношения. Встретившись через месяц, мы уже не будем знать, о чем разговаривать, не потому, что я буду обижаться… Просто говорить будет не о чем. Тебя вряд ли заинтересуют проблемы склада, а я ничего не смыслю в жизни с родителями. Мы будем говорить друг другу: «а помнишь?» и это все, на что нас хватит.
- Да, но…
- Ты считаешь, что я опустился, да? – перебил его Киба. – Считаешь, что я в тупике? Думай, что хочешь, но лично я не считал это тупиком. Сегодня я волновался за тебя, когда ты лазил по этому дереву, ночью я тебя любил. Если это тупик, то ты, Наруто, даже не представляешь себе, что такое – путь.
Наруто опустил голову, сжал зубы:
- Поэтому-то я и говорю, что не брошу тебя, как ты этого не понимаешь…
- Путь – это люди, - убежденно сказал Киба. – Можешь считать меня дураком, но это так.
- И все же… я смогу сохранить и тебя, и свои цели…
Киба безразлично пожал плечами, вздрогнул, услышав завибрировавший в кармане джинсов мобильник.
- Саске, - сказал он, посмотрев на экран. – Неймется ему сегодня…
Выслушав Саске, он сбросил звонок, поднялся.
- Ч-черт… Замкнутый круг. Ты ключи оставляешь? Мне нужно уехать.
- А что там? – спросил Наруто. – Опять отгрузку потеряли?
- Нет. В больницу. Если я все правильно понял, на этот раз Сая могут и не вытащить… Кома. Саске просит, чтобы мы съездили к нему домой и нашли какие-то нужные документы, но раз ты пас, я поеду один. Все, Наруто, у меня времени мало. До встречи.
Киба вышел из комнаты, по пути натягивая еще влажную куртку, и Наруто услышал далекий стук закрывающейся двери.

Следующая глава