Страсти нечеловеческие

[multifandom]

Автор: Melemina
Название: Черри. (Из цикла "Страсти нечеловеческие")
Глава 4.
Жанр: ориджинал. Фентези, юмор, романтика.
Рейтинг: PG-13
Пейринг: много. Нечисть всякая с человеками.
Саммари: о тайнах нечеловеческих и нечеловеческой любви.


Эпиграф.
«Лешие кругом с корзинами светлячков, а сигареты нигде не продаются…»


** *
Демон не любил рассматривать сменяющиеся за окном автобуса пейзажи. Попеременное мелькание то елок, то рощиц, то медово-лиловых полей наводило на него дремоту. А Тимур, наоборот, смотрел за окно не отрываясь, словно собрался запомнить каждую травинку и деревце, а потом нарисовать эпохальное полотно «С седьмого километра по семидесятый» в натуральную величину. Автобус был старый, оранжевый, с облупившейся краской на толстеньких боках. Демону не нравилось монотонное его дребезжание и запах старой вытертой ткани сидений, не нравились полосатые желтенькие шторки, распылявшие солнечный свет в белое вино. Он предпочитал более современные автобусы, с кондиционерами и мониторами, но Тимур еще на остановке сказал загадочно:
- На новых до нужного места не доберешься.
- У них одинаковый маршрут! – возразил Демон, но Тимур лишь улыбнулся.
…Демон повертелся на мягком продавленном сидении, вздохнул. После того, как автобус миновал очередную ореховую рощицу, перестал работать плейер, а мобильный телефон разрядился, и теперь делать было абсолютно нечего, а Тимур все так же молчал, глядя за окно.
- Тим.
- Почти приехали, - сказал Тимур и повернул голову.
Его глаза, прикрытые тенью от козырька черной бейсболки, казалось, смеялись.
- Раньше мне приходилось ездить туда одному, - продолжил он. - И на мои вопросы было некому ответить. Пришлось разбираться во всем самостоятельно.
- Это дедовщина, что ли? – фыркнул Демон. – Мол, я себе мозги ломал, теперь ты поломай? Неспортивно, Тимур.
- Не поверишь, - отозвался Тима, - но даже я ничего не понял до конца.
- Плейер-то хоть заработает?
- Да. На обратном пути.
Демон потянулся, с хрустом расправив широкие плечи, и Тима искоса посмотрел на него. С трудом представлялось, что хрупкий и маленький Умка без особых сложностей привязал к себе такого человека, как Демон – жгуче-красивого, яркого, с прямым, смелым взглядом и великолепным тренированным телом. Точнее, с трудом верилось в то, что при всех своих блестящих внешних данных Демон оказался открытым и беззлобным парнем.
С того момента, как он появился в команде, Ворон места себе не находит, и становится день ото дня все наглее и высокомернее, а это верный признак, что он почувствовал серьезную конкуренцию. Однако даже Ворон ничего не имел против того, чтобы Тимур привез Демона к Лентам Рек, и это тоже было великим признаком: Демон пришелся ему по душе, но заставить его в этом признаться можно было только под страхом смерти. И то не факт.
Тимур никогда не видел, чтобы Ворон признавался в своих симпатиях и считал, что этого никогда и не произойдет.
…Автобус чуть накренился и медленно вполз на крошечный асфальтированный пятачок, выжженный солнцем и украшенный зеленым бутылочным блеском. На пятачке стоял беленький деревянный ларек с мороженым, а вокруг гулял ветер.
- Приехали.
Тимур поднялся, коснулся рукой козырька бейсболки.
- Скоро все соберутся. Смотри.
Демон спрыгнул вслед за ним со ступеньки автобуса, зажмурился от обилия роскошного летнего жара и яркой, свежей нотки запаха речной воды.
А возле ларька стоял радостный, изящный мальчик в легкой белой футболочке, широкий вырез которой открывал незагорелое круглое плечо. Под ткань футболочки спускались разноцветные деревянные пластинки, перепутавшиеся с изящной струйкой серебра.
- Черри, - констатировал Демон, разглядывая его, а Черри приветственно помахал рукой, потом чему-то смутился и покраснел, впрочем, красноречиво поглядывая на Тимура из-под длинных подрагивающих ресниц.
На плечо Демону обрушилось что-то тяжелое, взъерошенное, а потом скатилось куда-то под ноги, подняв клуб мелкой пыли. Пришлось закрыть глаза и выругаться.
- Привет, бэтэр, - поздоровался Ворон.
- Бэтээр, - машинально поправил Демон, потом прищурился: - Дождешься ты у меня...
-Отставить разговорчики! - рявкнул Ворон и выпрямился, демонстрируя в лохмотья изрезанную тельняшку и кожаные ремни-браслеты на смуглых руках. – Ты с кем споришь, дух?
Демон не успел ответить. Ворон глянул через плечо и вдруг метнулся к Черри, который со спокойным любопытством наблюдал за происходящим и чувствовал себя в полной безопасности.
- Это что?
- Это мороженое, - обреченно сказал Черри и словно в доказательство снова прикоснулся губами к белоснежному подтаявшему шарику, оставил на нем неглубокие вмятинки и аккуратно облизнулся под пристальным взглядом Ворона.
- Ты… - Ворон остановился. – Прекрати так делать. Тебя надо учить нормально мороженое есть? Хватит кокетничать и лизать, бери его в рот полностью.
- Полностью? – ужаснулся Черри, посмотрел на круглый шарик, лежащий в вафельной корзиночке. – Он же большой. Я не смогу.
- Сможешь. Давай, открывай рот.
Ворон услышал сзади смех, обернулся.
- Да вы извращенец, товарищ прапорщик, - отметил Демон.
Тимур тоже улыбался:
- Превратить эротику в порнографию из самых добрых побуждений… Стильно.
Черри с любопытством посмотрел в лицо Ворону:
- Так мне брать его полностью?
- Идиот! – огрызнулся Ворон, но продолжать тему не решился. – Кат и Умка уже на месте, наверное, - добавил он и посмотрел на небо. Жемчужные бусы, раскатившиеся по ласковой сини, подтаивали в прозрачном солнечном свете.
- Ночь будет интересной, - сказал Черри.
Демон вдруг увидел, что и в его глазах, и в глазах Ворона тлеет странный азартный огонек.
На берегу реки, неторопливой, изысканно-вальяжной, Кат и Умка развели костер, не обращая внимания на пылкую летнюю жару. От костра пахло елочками, он млел на мелком песке, а Умка иногда подкладывал ему сухие тонкие веточки. Кат, загорелый, высокий, в синих шортах и завязанной на голове яркой майке, сидел над костром с заостренной палочкой и жарил толстый ломтик черного хлеба.
- Черри, - сказал он. – Ты свою белую футболку потом выбросишь же… Надо было что-нибудь попроще.
- Здесь нельзя жечь костры, - вспомнил Демон.
- Сегодня можно, - откликнулся Умка, поднялся с песка и ласковым, порывистым движением прижался к его груди, запрокинул голову и тепло и нежно поцеловал его сомкнутыми губами.
- Я боюсь потеряться, - сказал Черри. – Пусть уж лучше белое, в темноте лучше видно… Я же не оборотень и не вампир, я плохо ориентируюсь в темноте и своих желаниях.
Кат понимающе кивнул.
- Не бойся, если что – вытащим.
- Слабак, - фыркнул Ворон и закурил.
Вишневый дым его сигареты ненавязчиво смешался с дымом костра, а от реки повеяло свежестью.
- Тимур, - сказал Кат, разгрызая крепкими зубами поджаристый хлеб. – Пойдем искупаемся.
Тимур кивнул и пошел за ним следом по узкой тропинке, протоптанной между высокими стрелками осоки и бархатными свечами камыша, от которых, словно искры, рассыпались лиловые огромные стрекозы.
Берег спускался вниз, и вскоре костра уже не было видно, а у ног заплескалась томная, нежная волна, непрозрачная.
Тимур снял футболку, джинсы и потянулся под ласковым взглядом Ката.
- Еле дотащил Демона сюда, - признался он. – То ему автобус другой подавай, то объясни…
- Сюда ничего, кроме оранжевой "семерочки", не дойдет, - сказал Кат. – То есть, дойдет, но совсем в другое "сюда".
Тимур прижался к его горячему, заласканному солнцем телу, провел пальцами по лопаткам, бокам, а Кат шагнул назад, увлекая его за собой в воду, и над головой сомкнулась речная прохлада, зеленая, высвеченная почти церковными лучами.
Тимуру не хотелось выбираться на поверхность, и он тянул до последнего, понимая, что вот так, в воде, он и Кат почти сливаются воедино, задыхающиеся от любви искры жизни под волшебными водами реки.
А потом инстинкт подтолкнул его вверх, и в глаза ударил солнечный свет, вокруг разлетелись золотистые капли, а Кат, вынырнув следом, жадно приник мокрыми губами к его губам.
- Я точно вернусь, Тим. Я точно вернусь.
- Знаю. А Умка?
- Вернется. К Демону.
- Черри? Ворон?
- Ворон раньше всегда возвращался, хотя он и нервничает.
- Нервничает Черри.
Кат задумался:
- Хоть я и пообещал ему помочь, но вряд ли кто-то из нас сможет что-то сделать. Он правильно отметил – мы разные. Ворону по пути с Умкой, я брожу один, но уже привык. А он, видимо, не может разобраться, где ему лучше. Если он пропадет, мы не сможем его найти, мы его правильно не почувствуем.
- Он всерьез нервничает, - сказал Тимур.
Кат посмотрел в его глаза:
- Так плохо?
- Очень плохо.
Кат хотел что-то ответить, но его прервал голос пробравшегося сквозь камыши Ворона. Ворон присел на корточки:
- Котята, хватит барахтаться. Ночь придет быстрее, чем вы думаете. Кто будет бороться с тьмой? – насмешливо спросил он. – Кто будет вырвать когтями и зубами свое право на возвращение? Ты, Кат? Тоже мне, борец. Суслик. Розовые оборки тебе на башку, музыкальную открытку в зубы. Позор для всей вампирской братии, ни разу такой деточки среди нечисти не видел…
Рядом с ним на берегу вдруг возник Черри, сияя откровенно-манящими глубокими глазами, сказал:
- Хочешь землянику?
И протянул Ворону испачканную розовым соком ладошку.
Кат, еле справившись со смехом, вновь потянул Тимура в глубину, оставив Ворона справляться с ситуацией самому.
Ночь и впрямь подкралась быстро, выкатила на небо полную луну, окутала ее мехами облаков, и холодная гордая красавица замерла в недосягаемой высоте, а внизу, на берегу реки, все так же горел костер и оранжевое тепло металось по лицу Умки, удобно устроившемуся на коленях Демона, по иссиня-черным волосам Ворона, по розовым нежным губам Черри, по загорелому телу Ката.
Тимур сидел возле него и думал о чем-то, изредка неосознанно касаясь рукой его колена.
Кат к ночи оживился, болтал без умолку, улыбаясь, блестел веселыми хищными глазами.
- Мы с классом поехали на экскурсию в зоопарк. Возле обезьян стояли полчаса, кидались в них яблоками. Обезьяны сидят серьезные, как профессоры с похмелья, а за решеткой скачет куча идиотов и в них яблоками кидается. Я еще подумал: что-то тут не так. Ладно, не про обезьян история. У меня была первая любовь – Алиса… Умка, помнишь?
Умка кивнул.
- Вот ей этот поход дорого обошелся… Умка?
- Она любила пони, - пояснил Умка. – И мы нашли загон с этими понями, а погода была плохая, у решетки жуткая грязь вперемежку с навозом, но Кат заявил, что все это ерунда, взял Алису на руки…
- И навернулся с ней прямо у решетки, - закончил Кат. – На глазах у этих чертовых лошадей и всего класса. Но я-то… У меня реакция отличная, я сориентировался в последний момент и оказался на ногах.
- А со стороны выглядело так, - подхватил Умка: - Алиса говорит: «Какие прелестные пони, как жаль, что нельзя погладить им мордочки…» Кат, галантно: «Легко! Все для вас, прекрасная леди!» Берет Алису на руки, заходит в самую грязь, кидает ее в навоз, разворачивается и гордо уходит.
- Я растерялся, - засмеялся Кат. – Ничего лучше придумать не смог. Но было стыдно. А потом Умка расклеился… Я тогда узнал, кто он. Все поперлись на белых медведей смотреть, а Умка ни в какую. Его и так, и сяк уламывают, смеются - фобия не из распространенных. Я с ним остался. Сидим на лавочке, я молчу, а этот чуть не плачет. А потом вдруг: «Кааат, я медвежооонок…».
Умка нащупал на песке шишку и кинул ее в Ката, Кат увернулся, продолжил:
- С того времени мы дружим.
- Про Ворона расскажи, - посоветовал Умка.
Ворон, нахохлившись, бросил короткий угрожающий взгляд в сторону Ката, но смолчал.
- Место действия – ювелирный магазин, - охотно начал Кат. – Ворон постоянно в них ошивается и млеет. Он сам не свой до побрякушек. Бродит там кругами, все чего-то приценивается, рассматривает, торгуется, как купец. В общем, он напрочь достал персонал, и они однажды вызвали охрану, чтобы те разобрались, чего ему надо. Те пришли, вежливо поинтересовались, нет ли у Ворона иных дел, чем по три часа по кругу между витринами бродить. Ворон в своей манере ответил, что нет ли у охраны иных дел, чем бродить с тупыми рожами по торговому центру и приставать к нормальным людям. В итоге Ворона торжественно отконвоировали в отделение милиции, отправили к какому-то там сержанту.
Сержант: «Вы лелеяли недобрые замыслы. Мы вас раскрыли». Ворон: «Вы псих. Я вас раскрыл». Сержант: «Оскорбление сотрудника милиции…» . Тут Ворону надоедает вся эта волокита, он перекидывается, берет клювом ручку, пишет через весь протокол: «Истина где-то рядом» и сваливает через окно.
Тимур положил голову на теплое плечо Ката, указал ему глазами на замершего где-то в стороне Черри. Тот сидел, опустив глаза, и только покусывал нежные губы.
Кат умолк, а потом вдруг поднялся.
- Нам пора.
Вслед за ним поднялся и Умка, выпрямился Ворон и Черри, помедлив, тоже встал.
Демон в последний раз посмотрел на них, сосредоточенных, серьезных, ставших незнакомыми, а луна распахнула свои меха, повеяла ледяным ветром, и Демон понял, что у костра осталось только двое: он сам и Тимур.
Тимур подвинулся ближе к пламени, замер, глядя в переливающиеся лилово-оранжевые шелковые потоки.
- Так бывает каждый год, в июле. Они куда-то уходят, и не говорят, куда. Они сами боятся уходить, потому что не уверены, что вернутся. Кат возвращается, потому что у него есть я, и Умка тоже вернется. К тебе.
Демон неопределенно покачал головой.
- Когда-нибудь, - задумчиво сказал Тимур, - они повзрослеют и обратного пути не будет. Как мы вырастаем из сказок, так и они вырастают из нашего мира.
- Что ты будешь делать, когда это случится? – почему-то севшим голосом спросил Демон.
- Перечитывать сказки.
Тишина, густая, как теплое молоко, неспешная, как плавленый сердолик, наполнила мир и обняла оранжевый отблеск костра.
- Перечитывать сказки, - повторил Тимур. – Я тоже стану взрослым, у меня будет работа, семья… Я буду приходить домой и раскрывать книгу. Буду вспоминать, что когда-то дожидался своего вампира из неизвестности. Буду надеяться, что кто-то вновь постучит в мое окно.
- Тим…
- Что? – Тимур поднял на Демона спокойные, умные глаза. – Я знал, на что иду. А ты привыкнешь.
** *
Ворон возвращался. Немалую роль в возвращении сыграли мысли о ювелирных магазинах, и теперь огромные красно-белые шляпки мухоморов и сетчатые пологи хвои уже не отвлекали от мыслей о другом мире. Скользя между деревьями, старательно отмахиваясь от тонких шалей белоснежной паутины, он уже увидел вдали алую полоску занимавшегося над рекой рассвета, как вдруг что-то необычное привлекло его внимание.
Под одной из елей мягко теплился подрагивающий комочек тумана. Свернув с тропинки, Ворон подошел ближе и вдруг понял, что это, разглядев в туманных очертаниях знакомые черты нежного лица.
Черри уходил. Уходил навсегда, исчезал навсегда, отдавая себя темной стороне.
Тронув его, Ворон ощутил, как ладонь обожгло снежным холодом, и понял, что ничего уже не изменить. Оборотень не сможет понять темную сторону инкуба, поэтому не сможет его вернуть… Ворон, зная, что никто его здесь не увидит, поморщился от сжавшей сердце боли и отвернулся.
Нужно выйти к реке, сказать остальным, что Черри ждать не стоит и отправиться на остановку, на оранжевую «семерочку».
Ворон положил ладонь на шершавую кору ближайшего дерева, опустил голову. Выйти к реке. Одному. Забыть.
А потом он скрипнул зубами, поднял гневные жестокие глаза к лиловому небу и улыбнулся.
Туманный клубочек полурастаявшего сознания принял его легко, и оказалось, что вместо леса теперь вокруг бревенчатые стены грязноватой избушки, а Черри сидит на полу, бессильно опустив голову, опутанный темно-красными шелковыми лентами. Ворон заметил какое-то движение и присмотрелся: вокруг Черри, прихрамывая, шла по кругу маленькая старушонка, разматывая клубок ленты, и с каждым витком тело Черри становилось иным – страшным, шишковатым, с пульсирующей красной кожей.
- Стой, стерва, - глухим от ненависти голосом сказал Ворон и преградил старушонке дорогу, но та проскользнула под его рукой и, как ни в чем не бывало, отправилась дальше.
Новая лента легла на плечи Черри, и он запрокинул голову. Ворон увидел дрожащие ресницы и приоткрытые красивые губы.
- Стой! – Вторая попытка не увенчалась успехом.
Старушка снова легко миновала Ворона и даже замурлыкала какую-то песенку.
Тогда Ворон понял, что остановить ее он не сможет, не его это темная сторона, ни законов он не знает, ни правил.
А по шее Черри уже поползли зловещие алые полосы.
Тогда Ворон подошел к нему ближе, опустился рядом на колени, безбоязненно обнял угловатые плечи, тронул губами ледяные губы.
- Черри, пойдем назад. Умка вернется, Кат вернется, я возвращаюсь. Не оставайся, еще рано. Ты себя чужим чувствовал? Ты ошибся, ты нам не чужой… Побудь еще с нами, и Кат будет рассказывать истории и про тебя… А я буду тебя ждать, так, как ждет Тима и Демон.
Ворон увидел, как стали осмысленными, яркими темно-вишневые глаза Черри и вздохнул:
- Только попробуй об этом кому-нибудь рассказать… Прикончу.
** *
Оранжевая «семерочка» снова катилась навстречу городу, у Демона заработал плейер, Кат спал, положив голову на колени Тимура, измученный прошедшей ночью. Умка тоже дремал, прижавшись щекой к плечу Демона.
Тимур бы тоже с удовольствием поспал немного, но никак не мог избавиться от проникавших в сознание чужих, ярких чувств.
- Не лезь ко мне! – рычал Ворон, отмахиваясь от Черри. Черри только улыбался и пробирался через защиту Ворона, то целуя его шею, то трогая губами мочку его уха, то просто обнимая и ластясь, как мартовский кот.
- Не лезь! – выл Ворон. – Зараза озабоченная, в кунсткамеру тебя…
Тима провел ладонью по волосам Ката, посмотрел за окно. Лилово-медовые поля обнимали дорогу, а вдали показались зубчатые очертания города.
** *