«Правила игры»
Авторы: Haruno & Romanta
Альфа-ридер: Mister_Key
Фандом: Bleach
Пэйринг: Айзен/Гин, Гин/Бьякуя, Гин/Рангику, Кира/Гин и некоторые другие.
Жанр: экшн, ангст
Рейтинг: NC-17
Дисклеймер: Мир и персонажи принадлежат Кубо Тайто, трава - наша.
Размещение: с разрешения авторов)
Предупреждения: AU относительно некоторых фактов глав Маятника (Turn Back The Pendulum), но не всей арки.
Пролог
Пролог
- С какой стати! Так нечестно!
- Не положено, - в который раз сурово отрезал шинигами, а потом, не выдержав, добавил: - Фуса, проводи их.
- Никуда я не пойду! Если сейчас не...
- Гин, хватит, пошли...
- Заткнись, Рангику! - еще больше выходя из себя, зашипел Гин. - Я не пойду один! Или и она проходит, или...
- Или не попадаете оба. Слушайте, я уже все объяснил, ты можешь проходить хоть сейчас, но без нее. Уровень ее рейацу не позволяет пропустить в...
- Какого черта! Она просто со вчерашнего дня не ела, тут любая рейацу исчезнет!
- Значит, как появится - придете еще раз.
Гин стиснул зубы, в бессильной злости глядя на бесстрастное лицо шинигами. Рангику крепко сжимала худыми пальцами его запястье и настойчиво тянула назад, к выходу, где их уже ждали, чтобы выпроводить обратно за стены Сейрейтей. Но ведь они только что пришли оттуда, голодные и уставшие, пришли с мыслью, что теперь-то все закончится. Вот и закончилось. Не начавшись.
- Перестань, Гин, правда, пойдем, - заскулила Матсумото. Гин с раздражением глянул на нее. Если бы не она, их бы пустили. Если бы не она, никто не держал бы его за руку, не цеплялся из последних сил, и он смог бы навсегда покинуть Руконгай, оказавшись под надежной защитой этих стен. Как долго об этом мечтали...
- Гин... Гин, не надо, давай уйдем... - у нее покраснели глаза, она все растирала их ладонью, не в силах удержать слезы - от разочарования, обиды и страха, что Гин сейчас выдернет свою руку из ее хватки и уйдет один. - Вернемся... вернемся и потом попробуем снова.
Ворота Сейрейтей захлопнулись за их спинами, заставляя и так трясущуюся Рангику вздрогнуть и оглянуться. Гин не сбавлял шага и не оборачивался - видеть не хотел этих тошнотворно белых стен, не хотел вспоминать об упущенном шансе. В следующий раз он представится не скоро. Год - срок слишком большой для Руконгая. Даже в благополучных районах беспризорникам выжить сложнее, чем может показаться.
Путь от тридцать пятого района до Сейрейтей занял у них больше трех лет. Пожалуй, только сейчас Гин мог спросить себя - стоило ли оно того? Мечта стать шинигами преследует каждую душу, обладающую рейацу - мечта о красивой жизни, о сытости, отсутствии угрозы от пустых. С этой мечтой они и пришли в Сейрейтей, где, по слухам, принимают всех, но на деле убедились, что это не так. Гина могли взять, установив у него при проверке нужный уровень рейацу, но на Матсумото даже смотреть не стали. Долгая дорога изнурила ее.
Вскоре семенящие шаги Рангику догнали его, а пальцы снова вцепились в рукав косодэ. Щеки от слез еще не обсохли, но она уже не плакала. Проходило и заживало у нее все быстро. Как на кошке.
- Ты злишься на меня?
- С чего бы это? - вяло огрызнулся он. Сложно было долго обижаться на Рангику, но сейчас был один из тех моментов, когда Гин жалел, что взял ее с собой. - Всего-то, снова найти пустой дырявый дом и воровать кур у соседей еще лет пять. Все в порядке.
- Гин, я не виновата, ты же сам видел, они просто...
На Руконгай медленно наплывали сумерки. Улицы наводнялись бродягами, в домах по обеим сторонам дороги зажигались огни: хозяева спешили запереться в них. Во дворах сновали бездомные дети. Они собирались вокруг костров, с трудом разведенных на сырой после дождя земле, и ревностно косились на шедших мимо чужаков. Гин с завистью обнаружил у одного такого костра чан с дурной на вид, но отменно пахнущей похлебкой. Лишь устремившиеся на них десять пар недоброжелательных глаз заставили пройти мимо.
- Полагаю, нам лучше заняться этим прямо сейчас.
- Чем? - урчание в животе у Матсумото Гин услышал даже сквозь грохот проезжающих мимо телег.
- Курами.
- Гин...
- Ну что еще? - раздражение становилось все сильнее, но стоило обернуться, как его встретил совершенно изменившийся взгляд Рангику. Ичимару готов был поспорить, что она уже и не помнила, как плакала час назад: доставая из-за пазухи сверток с онигири, Матсумото чувствовала себя полной хозяйкой положения. И когда только успела...
- Я прощена?
Гин не хотел, но усмехнулся. Съедобный рис в руках прельщал гораздо больше призрачной мечты о шинигами.
Отдалившись от главной дороги, они приметили полуразвалившийся дом и устроились около него на ночлег - благо, летом можно переночевать и на улице. Костер было разводить нечем, потому, быстро управившись со скудным ужином, Рангику привалилась спиной к Гину и мгновенно заснула.
А он еще долго сидел с открытыми глазами, пока дрема не пришла сама - мысли о Сейрейтей внезапно превратились в смутные видения. Будто они действительно попали туда, им дали жилье, а Гин своими глазами увидел легендарных капитанов Готэй 13. Никто не знал, как они выглядели, кто-то говорил, будто они не похожи на людей, кто-то - что каждый из них как известный страж западных ворот Дзиданбо: выше и больше других в десятки раз.
Ночной ветер принес издалека едва слышный гул. Гин открыл глаза и вскинул голову. Кругом было темно и по-прежнему тихо, только куда-то испарилось ленивое умиротворение уснувшего района, а внутри нарастало непонятное чувство тревоги. Чего-то странного, необъяснимого и оттого еще более пугающего.
Рангику спала и явно ничего не замечала. Гин даже попытался успокоиться, слушая ее сонное дыхание, но шум повторился отчетливее и яснее. Так звучит гром далекой грозы, которая приходит под утро, но из-за горизонта сюда приближалась вовсе не грозовая туча. Это было что-то невидимое, пока невидимое, живое и страшное.
Гин поджал озябшие ноги, слепо вглядываясь в пустоту. Он все еще не был уверен в том, что чувствует, но неприятная дрожь упрямо не хотела уходить из тела.
- Гин... что такое? - сонно пробормотала Рангику, поднимая голову.
Он хотел ей ответить, уже открыл рот, но в этот момент оглушительный грохот прервал его. А следом, заглушая истошный женский крик, тишину прорезал пронзительный вой. Так не воет ни одно животное на свете, от этого воя стыла кровь. На фоне темного неба ужасающим темным силуэтом поднималась громадная черная фигура. Пустые приходили на свет и тепло душ, чтобы оставить после себя разрушение.
Гин успел схватить Рангику за руку и броситься прочь за секунду до того, как дом, у которого они остановились, с хрустом разрубило надвое.
Выбежавшие на улицу люди метались в панике, где-то слышались надрывные вопли, шум перекрывал холодящий душу рев. От него липкий страх поднимался по позвоночнику, заставляя бежать вперед без оглядки.
- Гин! - испуганно закричала Рангику, но он даже не успел повернуть голову и понять, что случилось. Мощный удар сшиб с ног, Ичимару кубарем полетел на землю, уже не понимая, где верх, где низ. Он приземлился тремя метрами дальше, ожидая, что удар нагонит его, но почему-то ничего так и не происходило. Смаргивая попавший в глаза песок, он поднял голову.
Стоявший рядом с ним человек аккуратно убрал меч в ножны и подошел ближе. В глазах за стеклами очков не было ни тени страха или беспокойства, так что теперь даже собственный ужас показался неуместным.
- Все в порядке? - мягко спросил он. Улыбка его совсем не походила на злые усмешки, что они видели на лицах остальных шинигами.
Трудно сразу довериться человеку, даже если он спас тебе жизнь. Но Гин, наблюдая, как, отходит полуживая от страха Матсумото, все же посмотрел ему в глаза и настороженно кивнул:
- Да.
Глава 1. Начало игры
Глава 1. Начало игры
Гин отставил в сторону опустевшую плошку, по руконгайской привычке собрав все до единой рисинки. Он так и не смог избавиться от ощущения, что это, возможно, последний сытный ужин за неделю.
Розоватый свет раннего заката отражался от белоснежных стен высокой башни. Всего пару недель назад они с Рангику впервые увидели ее так близко. Заметная из любого уголка Руконгая, она служила маяком для тех, кто шел к ней долгие годы, и символом, как тогда казалось, несбыточной мечты.
Гин поднялся на ноги, и секунду назад дремавшая Рангику подскочила следом.
- Опять уходишь? - она сердито наморщила нос. - Снова пойдешь к своему Айзену-саме?
Гин фыркнул.
- «Моему»? Рангику, он нам жизнь спас и забрал в Сейрейтей. Могла бы повежливее.
Но она только ревниво насупилась.
- Ты там днями напролет торчишь, а я здесь сижу одна!
Вот ведь врет. Она то и дело пропадала в чужих отрядах или к ней в гости приходила офицерша из третьего. Что ни говори, а знакомства Рангику заводила моментально. Гин же ходил к Айзену только по вечерам. Тот угощал его чаем и сладостями, которых в Руконгае не сыщешь, и рассказывал о Сейрейтей. Но тех часов, что лейтенант уделял ему, решительно не хватало, чтобы задать все мучившие вопросы. А их с каждым днем становилось только больше.
- Не строй из себя жертву, у тебя уже не получается, - усмехнулся Гин и, увернувшись от брошенной сандалии, вышел из комнаты.
Опять Рангику будет весь вечер сидеть с видом оскорбленной невинности. Но стоит только упомянуть что-нибудь, о чем говорил ему Айзен, как она мигом забудет обиду.
Гин поспешил пройти сквозь маленький двор, где собирались вечерами офицеры. Некоторые его не то что не любили... просто кое-кто слишком старательно выражал свое презрение.
- Кажется, опять зверинец лейтенанта выбирается на прогулку, - прозвучало позади. Гин не повернул головы, он и так мог угадать следующую фразу.
- А я уж подумал, белая мышь из двенадцатого сбежала, прямо с опытов, - мгновенно поддержал его второй голос, и оба дружно захохотали над избитой шуткой.
Гину проще было этого не замечать.
Однако ядовитую рейацу он не мог не чувствовать. Находиться в Сейрейтей поначалу было сложно из-за сильнейшего духовного фона. Капитаны и лейтенанты еще сдерживались, как, например, Айзен, рядом с которым находиться было всегда легко и приятно, но духовная сила остальных порой пригибала Гина к земле. Именно такую рейацу - колючую, резкую и неприятную, - он почувствовал, ступив в коридор, ведущий к кабинету капитана. Громкий и раздраженный голос из-за дверей прерывался знакомыми интонациями Айзена. Гину бы развернуться и уйти, подождать, пока другой шинигами выйдет, но его подстегнуло любопытство. Он осторожно прошел к закрытым дверям и попросил разрешения войти.
- Заходи, Гин, - раздался изнутри голос Соуске.
Шинигами, чей голос Гин слышал на подходе, оказался капитаном - от этой мысли внутри что-то испуганно сжалось и Гин замер в поклоне. Впрочем, напрасно: светловолосый шинигами на него даже не посмотрел, лишь смерил секундным взглядом. Да и то непонятно - его или полки с документами позади.
- Так что - тебе так много платят, Соуске, чтобы ты из своей зарплаты еще кормил всех крысят, которым посчастливилось уродиться недалеко от Сейрейтей? - продолжил тот прерванную Гином беседу. - То, что они заползли так далеко - не повод тащить всех внутрь. Тем более что у них нет даже намека на рейацу.
- Честно говоря, никогда не встречал крыс с рейацу, Хирако-тайчо, - улыбнулся Айзен, как ни в чем не бывало раскладывая документы, вываленные ему на стол.
- Черт возьми, Соуске, ты понимаешь, о чем я говорю, - зарычал Хирако, а Гин почувствовал странное злорадство - капитан ему сразу не понравился. Было ли это из-за неприятной внешности - странная прическа, вытянутое лицо, искривленный в недовольном оскале рот, - или из-за того, что не нужно было заканчивать Академию, чтобы понять, о ком сейчас он говорит.
- Учти, если это твои очередные игры, то не думай, что все вокруг тебя идиоты.
- Не понимаю, о чем вы, капитан, - пожал плечами Айзен, и Гина обожгла злобно вспыхнувшая рейацу Хирако. Выстоять стоило больших усилий, он пошатнулся, и капитан в упор посмотрел на него. Гин не был ни в чем виноват, но под таким взглядом сам начал в этом сомневаться.
- Сложно пока говорить о Рангику, но у Гина очень сильная рейацу. У него достаточно способностей, чтобы стать шинигами, - продолжил Айзен, одобряюще улыбнувшись Гину, у которого то ли от страха, то ли от радости сердце в пятки ушло и стучало теперь там еле-еле. - С вашего разрешения, капитан, я хочу помочь ему развить эти силы.
Стоило Хирако услышать о Гине, как лицо его приняло презрительное выражение. Поморщившись и чертыхнувшись, он снова обернулся к Айзену. Глаз его Гин уже не видел, но отчетливо услышал голос, процедивший слова:
- Имей в виду, Соуске, я с тебя глаз не спущу.
Когда с громким хлопком за ним закрылись седзи, Гин, наконец, выдохнул.
Самое время вспомнить, что Айзен рассказывал о своем капитане. Немного и мельком, но все же Гин представлял его совершенно другим - вовсе не раздраженным скандалистом. Наверное, лейтенанту приходится тяжко. Судя по количеству бумаг на столе, тот его совсем не жалует.
- Прости за то, что услышал, Гин, - с сожалением сказал Айзен, заставив Гина убедиться, что по всем законам приличия стоило подождать во дворе. Тогда бы он питал иллюзии на счет Хирако чуть дольше. - Присаживайся. Хочешь чаю?
Гин коротко кивнул, неловко усаживаясь по другую сторону стола и наблюдая, как Соуске расставляет чашки. Его совсем не волновало, что думает о нем капитан, даже если он и поступит к нему на службу. Гораздо больше заботило, что это слышал Айзен. А вдруг одно сказанное Хирако слово способно его переубедить?
Однако лейтенант выглядел как обычно - выражение его лица практически не менялось. Темные волосы, аккуратно лежащие по обеим сторонам лица, очки в толстой оправе, идеально выглаженное хаори и ухоженные, всегда теплые руки - Айзен был почти идеален.
- Капитан сегодня что-то не в духе, не обращай внимания, - усмехнулся он. Перед Гином опустилась чашка с ароматным чаем. - Он тоже видит в тебе отличного шинигами, но такой уж у него характер. Капитанов не выбирают, к сожалению, - слова Айзена действовали с присущей только ему удивительной способностью успокаивать за считанные секунды.
Гин кивнул, уткнувшись взглядом в колени.
- Все в порядке, Айзен-сан. Мне просто не стоило приходить.
- Нет, что ты, я же сам тебя позвал, - очередная улыбка в ответ.
Впервые у Гина промелькнуло какое-то странное чувство. Мед в Руконгае найти почти невозможно, но, вспоминая свои ощущения от него, Ичимару понимал, на что похожи разговоры с Айзеном: словно ты тонешь в этой вязкой сладости.
- Я давно хотел с тобой поговорить, а тут как раз представился случай. Гин, ты еще не думал о поступлении в Академию?
Гин чуть чаем не подавился, вспомнив, как накануне ушел оттуда ни с чем.
О да, думал. И даже додумался - не обращая внимания на смешки за спиной, решил пойти в Академию и поступить на первый курс, а не терять время вместе с Рангику. Той-то, кажется, было все равно - через десять лет она станет шинигами или просидит впустую целую сотню. Кто же знал, что в итоге так и должно получиться? Стоило Гину переступить порог приемной, как шинигами, отвечающий за распределение, глянул на него и сухо посоветовал подрасти. На его силы там, оказывается, всем было плевать.
После такого Гин зарекся и близко к этому чертовому зданию не подходить.
Айзен словно прочитал мысли:
- Не волнуйся, Гин. Юто рассказал мне недавно, как кто-то очень настойчиво, - он выделил это интонацией, заставив Гина смущенно спрятать взгляд: возможно, он действительно чересчур перестарался с убеждениями, - доказывал, что уже готов приступить к обучению. Кто-то, очень похожий на тебя, по описанию.
- Простите, Айзен-сан. Я, наверное, пойду... - избегая его взгляда и сгорая со стыда, Гин резко опустил чашку на стол, чуть не отбив дно. И уже поднялся, когда чужая рука схватила его запястье и заставила сесть обратно, оставляя после себя тяжелый след прикосновения. По крайней мере, уйти без позволения теперь не хватило бы смелости.
- Извини, не хотел тебя обидеть, Гин. Дело в том, что я преподаю в Институте развития духовной силы, а Юто - мой хороший знакомый.
Гин, наконец, встретился с ним взглядом, и какая-то робкая надежда несмело стукнулась внутри. Трудно было сказать, как именно Айзен смотрел на него, но это слишком напоминало те оценивающие взгляды, которые кидали на него в Руконгае: за еду он частенько делал для хозяев всякую грязную работу; те смотрели на него с оценкой, прикидывая, не скажется ли его худоба на качестве этой самой работы.
Айзен, никуда не спешил - отпил пару глотков чая, поставил чашку на стол, мучая Гина ожиданием.
- Как ты слышал, я считаю, что уже сейчас у тебя достаточно способностей, чтобы поступить в Академию. Уровень твоей рейацу превосходит все ожидания, глупо растрачивать ее просто так еще несколько лет. Я только лейтенант, но моей рекомендации хватит, чтобы тебя приняли в Академию досрочно.
Неизвестно, что удержало Гина, чтобы не подскочить на стуле в тот момент. Из головы мигом вылетело все постороннее - и мысли о Хирако, и Руконгай, куда он больше не вернется, и последние сомнения относительно человека, сидевшего напротив. На какое то мгновение Гину стало стыдно, что он даже в мыслях позволил себе подумать о нем лишнее. О ком угодно, но только не об Айзене.
- Ну так что - ты хочешь, Гин? - тот прекрасно знал ответ, видел его по выражению лица и совершенно счастливой улыбке.
- Конечно! Я очень хотел, спасибо вам, не знаю, что бы я делал, если бы вы не...
- Ну, ну, Гин, - усмехнулся тот, и в усмешке этой не было ни пренебрежения, ни снисхождения, - вступительные экзамены для тебя все равно никто не отменит.
- Обещаю, стыдно вам за меня не будет, - самоотверженно закивал Гин, готовый сию секунду начать подготовку.
- Верю, - кивнул он, собирая документы со стола и отставляя чашку в сторону.
Минуты спустя единственным шумом стало шуршание бумаги и успокаивающий шелест пера по бумаге. Гин смотрел, как белоснежные листы один за другим покрываются аккуратными иероглифами, будто скопированными из книг с образцами каллиграфии. Половины из них Ичимару вообще не знал. Он допивал остывший чай и наслаждался умиротворяющей тишиной.
До сих пор сложно было поверить, сколько лейтенант делает для него. Возможно, написать рекомендацию - мелочь лейтенантских будней, но только не для Гина. Его теперь съедал восторг при мысли, как сейчас он вернется домой и расскажет об этом Матсумото. Уж она сперва обрадуется, а потом, опомнившись, начнет скулить, что тоже так хочет. Где-то внутри теперь жило непередаваемое восхищение Айзеном, первым, кто делал для него так много безо всякой корысти.
- Айзен-сан... - осторожно позвал он, отрывая лейтенанта от работы. Очередной пойманный мягкий взгляд только прибавил ему уверенности. - Айзен-сан, может быть, я могу вас как-то отблагодарить?.. Я могу сделать для вас что-нибудь? Едва ли лейтенанту могла понадобиться помощь того, кто пока даже не шинигами. Но Айзен, подумав, все же кивнул.
- Я был бы тебе очень признателен, Гин. Хирако-тайчо нагрузил меня работой до самой ночи. Завтра нужно сдать отчет, а у меня весь день практика у студентов в Академии. И он это прекрасно знает, - даже сейчас недовольства в голосе не было. Разве что легкая досада из-за невозможности выполнить приказ. - Не мог бы ты завтра вечером забрать документы из кабинета в главном корпусе и занести капитану? Ты бы мне очень помог, Гин.
Ичимару кивнул, не раздумывая. Это меньшее, что он мог сделать.
- Конечно, Айзен-сан! Я бы мог что-нибудь еще...
- Нет, Гин, это все. Приходи за ними завтра в восемь часов.
На следующий день Гин, с трудом дождавшись вечера, отправился к административному зданию. Занести капитану отчет - самое обыденное поручение, которое любой офицер выполнял десятки раз, но Гин от осознания важности дела и благодарности к лейтенанту едва дышал.
В пустом кабинете сидел хмурый офицер, разбиравший пачки бумаг на столе.
- Чего тебе? - не слишком доброжелательно спросил он.
- Айзен-фукутайчо оставил отчет для капитана и просил меня отнести, - с достоинством ответил Ичимару, злорадно подметив, как мгновенно переменился в лице ощетинившийся шинигами.
- Вот. Не помни, - он протянул желтую папку. Гин, не поблагодарив, сорвался с места, но усталый голос поймал его на пороге:
- Ты хоть знаешь, где капитан живет?
Лучше бы сам узнал. Гин вздохнул, плутая в бесконечных переулках. Офицер говорил с плохо сдерживаемым пренебрежением, пытаясь выглядеть высокомерно. Наверняка подражал капитану.
При мысли о последнем Гин поежился, и тут-то, наконец, сообразил. Хирако его терпеть не мог, это было ясно. И что ему сказать, заявившись на порог, даже с отчетом? Вдруг Айзен его не предупредил? А если предупредил - и того хуже.
Последние шаги дались с трудом, но отступать было некуда - Гин стоял перед крыльцом капитанского дома. Он бесшумно поднялся к дверям и застыл, заслышав обрывок разговора.
- ...Это не считая того, что в Руконгае творится, - не узнать голос Хирако было невозможно. Гина передернуло от его звучания.
Он бы ушел, если бы не обещание.
- Патрулей не хватает. Пустые добираются до стен Сейрейтей, а что происходит за первым кругом - черт не разберет. Третий патруль ушел и как в воду канул. Ни следа.
- Это один и тот же район, Хирако-тайчо. Достаточно усилить патруль одним капитаном и ситуация будет под контролем, - а этот голос, спокойный, глубокий и уверенный, Гин не узнал.
Хирако хмыкнул, точно услышал очень забавную шутку.
- Ну ты скажешь, Кагекио - капитаном! Лейтенанта хватит. Все равно Айзен одним своим присутствием раздражает, а уж как рот раскроет... Там его, может, хоть сожрет кто-нибудь, наконец. Видеть не могу эту его безотказную доброту.
У Гина оборвалось дыхание. Этот Хирако... Ичимару с самого начала чувствовал к нему неприязнь, а теперь не сомневался - заслуженно.
- Не понимаю я такой ненависти, - отозвался второй. - Но вам виднее. Мне пора, Оторибаши-тайчо просил не опаздывать.
Гин не успел отступить назад, когда седзи с сухим шорохом отъехали в сторону, и он оказался нос к носу с незнакомым ему шинигами. Из-за светлых волос сначала показалось, что это Хирако, но узкое лицо и правильные черты лица не походили на кривой оскал капитана. Гин метнул взгляд на его шеврон. Иероглиф третьего отряда. Так это лейтенант...
- Хирако-тайчо, тут к вам пришли, - бросил шинигами через плечо и ушел, оставив Гина топтаться в растерянности.
- Чего еще?
С брезгливой гримасой Хирако хлестким движением отобрал протянутые документы. Наскоро пробежался взглядом по строчкам и цыкнул.
- Соуске себе лакеев завел, сам таскать бумажки гордый уже.
И с грохотом задвинул седзи перед носом Гина. Хвала богам.
Он спустился с крыльца и побрел прочь из логова - иначе не назовешь - капитана. От прежнего хорошего настроения не осталось и следа. А всего-то - снова встретился с Хирако. И подслушал разговор. С него станется отправить Айзена на смерть, не моргнув глазом. Но слово "смерть" и имя лейтенанта просто не могли стоять так близко.
Гин остановился посреди темного переулка и неожиданно для самого себя свернул в другую сторону - идти домой не хотелось: там Рангику со своей приставучей подружкой, даже при мысли об их легкомысленной болтовне становилось противно.
Опустевшие вечерние улицы были похожи одна на другую; кое-где мерцали рыжеватые фонари и доносились далекие голоса из казарм. Вечерами там бывало так шумно, что слышно было в их с Рангику комнате.
На темно-синем небе плыл мрачной громадиной силуэт башни Раскаяния. Теперь Гин знал, как она называется и гадал, смотрит ли какой-нибудь приговоренный сейчас сквозь узкие прорези окон.
Ноги сами понесли его в ту сторону. Хотелось дотянуться до нее рукой, чтобы убедиться в ее реальности. Но башня не приближалась, а все так же маячила где-то вдалеке.
Гин остановился, когда перед ним выросла белая стена, делившая территорию Сейрейтей. Идти искать ворота сейчас просто бессмысленно. Он точно опомнился.
Одинаковые белые дома, к которым трудно привыкнуть после ветхих руконгайских построек, сплетались в сложный лабиринт, из которого сразу не выберешься. Рангику еще вздумает его искать... Поднимет всех на уши, и уж тогда офицерам хватит поводов для шуток до конца жизни. Далеко впереди тянулись внешние стены Сейрейтей, раньше казавшиеся непреодолимыми. Сколько они с Рангику пытались представить, как выглядит здешняя жизнь. А сколько еще таких наивных дураков осталось в Руконгае?..
Массивные ворота оказались открыты. Гин всмотрелся в черноту, зияющую за ними, и напрягся, различив движение: справа от стены отделилась фигура и исчезла в темноте. Быстро, но не настолько, чтобы Гин не успел разглядеть Айзена. Слова Хирако всплыли сами собой, они мгновенно заставили сердце тревожно забиться. Теперь Гин не сомневался: капитан не шутил, когда грозился отправить лейтенанта в Руконгай, подстроив нападение пустых. А лейтенант, исполняя приказ, ничего не знал.
Звать его было глупо, бежать следом - еще глупее. Но Гин подумал об этом уже после того, как мышью проскользнул между закрывающимися вратами и оказался в Руконгае. В чужом, враждебном и успевшем стать незнакомым мире. Здесь даже темнота была гуще, а воздух холоднее. Ичимару заметил направление, в котором исчез лейтенант. Ничего не оставалось - только идти следом.
Света луны хватало, чтобы разобрать дорогу, но о том, что таилось вокруг, в чернильных тенях деревьев и горбатых холмах, лучше было не думать. Надо же, как успел он отвыкнуть за короткий срок от своего бывшего дома.
Чем дальше, тем отчетливее чувствовалось, что впереди что-то зловещее - может, пустой, похожий на того, что долго снился ему в кошмарах, или же еще страшнее. Нужно остановить лейтенанта во что бы то ни стало. Еще немного и...
Рядом скользнула черная тень. Гин успел только повернуть голову, как вдруг кто-то вцепился в шею, откидывая его назад. Воздух выбило из легких, в голове помутнело, но испугаться он даже не успел. Страх пришел позже, когда Ичимару попытался вдохнуть и не смог.
Перед глазами все поплыло: небо и деревья вокруг превратились в одно мутное пятно, а все впереди заслонил призрак, у которого белели в темноте глаза.
- Пус... ти... пусти... Айзен... Айзен-са... - вместо слов вырывалось лишь хрипение. Боль стала невыносимой, пальцы готовы были раздавить горло. Гин впился ногтями в чужое запястье, он не смог освободиться, а только взглянул в лицо чудовищу перед ним.
Тоусен. Офицер из девятого. Слепой паук, который хватает то, что попало в его паутину, и лишь потом, выясняет, что это.
Гин ожидал чего угодно - что тот услышит его, поймет и отпустит, поможет предупредить Айзена, в конце концов. Он не был готов к тому, что хватка превратится в смертельную.
- Больно... от... пусти...
Все произошло быстро. Тоусен потянулся за занпакто, этого Гину хватило, чтобы собрать остаток сил и резко вывернуться из-под лезвия. Клинок рубанул сантиметром выше, рассекая дерево. Ичимару шарахнулся в сторону, что было мочи рванулся вперед, увернулся от острия, полоснувшего по плечу. Вниз, сбивая ноги о дорожные камни, в сторону, слыша позади тихие шаги того, кто не делает ни единого лишнего движения. Вокруг - ни души, только темнота, которая была сейчас не на его стороне.
Он не мог бежать долго - не хватало дыхания, кружилось все перед глазами, а то расстояние, на которое он отсрочил свою смерть, ему помог преодолеть только страх. Когда же из темноты внезапно вырос развалившийся дом, Гин понял - это конец. С надеждой утопающего он вжался в прогнившую стену. Тоусен видел его рейацу, Гин же не видел ничего. Зато слышал.
Слышал, как шаги, звучавшие где-то далеко, внезапно оказались рядом. Темная фигура появилась перед ним, подобралась на расстояние пары метров. Гин не шевелился, не дышал, не моргал - он попытался исчезнуть, но было уже поздно. Белесые глаза, не мигая, смотрели прямо на него. Внезапно Тоусен наклонил голову к плечу - он слушал. Пытался услышать. Пытался почуять и не мог. Потянулась безмолвная минута.
Слепой его не видел. Не веря в свое поражение, он отдалялся от цели, ступая в противоположную сторону, пока эту страшную тишину не нарушил шелест травы. Тоусен напрягся, словно гончая.
- Канамэ.
Не приказ - предупреждение. Гин изо всех сил пытался узнать одновременно знакомый и чужой голос, но так и не смог, пока из темноты не вышел Айзен. Очков на нем не было, но, судя по всему, он прекрасно видел и без них.
Ичимару переступил с ноги на ногу и уловил, как тут же неосознанно повернулся Тоусен в его сторону. Теперь пустые глаза смотрели осмысленно. Но боялся Гин вовсе не его.
- Ты не чувствуешь его, Канамэ? - Айзен подошел совсем близко, протяни руку - достанешь. Гин сильнее вжался в стену, стараясь не смотреть ему в глаза, а глядеть за спину, на Тоусена, убирающего меч в ножны.
- Он умеет полностью скрывать рейацу, как вы и говорили.
Гин не знал, сколько уже Тоусен знаком с Айзеном. Он, как оказалось, вообще ничего не знал.
- Возвращайся, Канамэ. Закончи, что начали.
Вокруг было убийственно спокойно - даже не трещали цикады в траве, не долетали голоса людей и шум города - Гин не заметил, как оказался так далеко от Сейрейтей.
Ичимару моргнул, а когда открыл глаза, рядом уже никого не было - Канамэ исчез - то самое легендарное шунпо. Рядом остался лишь Айзен, и Гин почувствовал себя в гораздо большей опасности, нежели раньше. Раньше он хотя бы знал, чего бояться.
Лейтенант подошел к нему вплотную. Отвернувшись, Гин вновь почувствовал прикосновения к шее. Руки Айзена были не в пример осторожнее, они не давили, не пытались сделать больно, но пальцы твердо ухватили за подбородок и подняли его голову, заставляя смотреть в глаза.
- Зачем ты пришел сюда? - от меда в этом голосе не осталось и следа. Гина тянуло к земле вовсе не из-за слабости в ногах - на плечи будто рухнула свинцовая плита, тяжелевшая с каждым мгновением.
- Айзен-сан... - прошептал он. Что он мог сказать? Что пошел предупредить его? Боялся, что какой-то пустой расправится с лейтенантом, словно с сопливым руконгайским мальчишкой? Это было так глупо, когда на себе он ощутил всю силу, таящуюся внутри Айзена. Пожалуй, только сейчас Гин понял, насколько недостижим его уровень. Кажется, даже недостижимее уровня капитана.
- Тебя отправил сюда Хирако? За мной? - голос Айзена ожесточился еще больше, а хватка на подбородке Гина стала болезненной. Но при упоминании ненавистного имени Ичимару мгновенно уцепился за спасительную соломинку.
- Да, это он! - наплевав на осторожность, чуть не закричал Гин. Глаза Айзена расширились. - Я слышал их разговор, но не успел вас предупредить. Он намеренно отправил вас сюда, надеялся избавиться с помощью пустых!
Выпалив все на одном дыхании, только сейчас он смог перевести дух. Слава богу, удалось - теперь Айзен хотя бы знал. И что бы то ни было...
Лейтенант внезапно улыбнулся и, тихо усмехнувшись, отпустил его. Большой палец легко погладил скулу.
- Со мной все в порядке, Гин, - сталь исчезла из его голоса, но привычной мягкости по-прежнему не было. - Я беспокоился за тебя.
И уже не так важно, что вокруг этих слов по-прежнему странная неизвестность. Теплая рука лейтенанта переместилась на шею Гина, прикоснулась к болезненным отметинам.
- Больно?
Гин, дернувшись от неприятного давления, машинально потянулся рукой к своей шее и натолкнулся на ладонь Айзена. Именно в этот момент, такой неловкий и странный, сердце у него заколотилось сильнее, чем когда его душил Канамэ. Оно стучало как бешеное, спина вся взмокла от волнения, но Айзен всего лишь приобнял его за плечо и увел прочь от этого места.
Гина все еще колотило спустя двадцать минут, когда лес перед ними стал постепенно редеть, а заросшая тропа перешла в расхоженную дорогу около первого района. Ночь была холоднее других, и Ичимару втайне радовался, что Айзен держал руку на его спине, согревая ладонью через косодэ.
Сейрейтей затих. Редкие шинигами мелькали вдалеке, появляясь на главной дороге, выходящей к пятому отряду, да так и исчезали в проулках. Как будто специально разбегались.
Айзен шел молча, кажется, позабыв о Гине. А Ичимару украдкой смотрел на него, стараясь увидеть в отстраненном взгляде лейтенанта ответы на вопросы, терзающие его. И только когда он понял, что скоро они уже окажутся в пятом отряде, не выдержал:
- Айзен-сан, что произошло?
- Мне очень жаль, Гин, я пока не могу тебе этого рассказать, - взгляд Айзена был... сожалеющим? - Я обещаю тебе, этого не повторится, но и ты должен пообещать мне, что никогда больше не пойдешь в...
Айзен остановился на полуслове, поднял голову и спокойно обернулся назад. Он почувствовал чужое присутствие раньше, чем увидел. Гин и сам понял, на кого они наткнулись, но все же обернулся.
К ним приближался Хирако. По одной его походке, по порывистым движениям рук, оскаленным, словно у животного, зубам и взгляду исподлобья было ясно - он в бешенстве. Его рейацу вилась вокруг гигантской воронкой.
- Вот как, Соуске, - почти выплюнул капитан, оказавшись перед ними. Он их ждал. - Странно, мне казалось, десять минут назад я видел тебя в кабинете.
Хирако не нужно было повода, чтобы зацепить лейтенанта. Гин успел это понять по тем коротким фразам, что слышал от него. Отвращение и желание уйти как можно быстрее возрастали с каждым мгновением.
- Все верно, капитан, - согласился Айзен. - Но я уже все закончил.
Тот сощурился. А потом подошел совсем близко, - ладонь Айзена сжалась на плече, - грубо схватил Гина поперек лба и заставил повернуть голову в сторону. Пальцы у капитана были длинные, острые и неприятно холодные.
- А это что, Соуске?
Ичимару отпрянул назад от прикосновения, но капитан уже отпустил, брезгливо пошевелив пальцами, будто стряхивал с них грязь. Зажав собственную шею и только потревожив синяки, Гин похолодел от осознания, что он все видел.
- Хватит! - Ичимару огрызнулся раньше, чем успел ответить Айзен. - Это ничего не значит! Я попросил лейтенанта проводить меня!
Хирако впервые посмотрел ему в глаза. И сколько же в его взгляде было злости. Не будь в Сейрейтей правил, раздавил бы его, как насекомое.
- Ну-ка пойдем со мной, - потребовал он.
- Капитан, мне кажется, это может подождать до утра, - вмешался Айзен, но Хирако смерил его одним коротким взглядом.
- С тобой, Соуске, мы еще поговорим отдельно. Свободен.
Гин успел только оглянуться и увидеть растерянный взгляд Айзена, прежде чем Хирако свернул вместе с ним за угол.
- Пустите меня! - Ичимару дернулся, пытаясь вырваться из цепких рук, и капитан все-таки отпустил его.
- Успокойся, - потребовал Хирако раздраженно. Но, как показалось Гину, тот старался взять свой гнев под контроль. - А теперь скажи мне, что произошло? Откуда эти синяки? - помедлив, он добавил: - Можешь говорить. Айзена здесь нет, он ничего не узнает.
Вопрос, которого Гин так боялся, не вызвал ни страха, ни приступа жалости к себе. Только раздражение. А последние слова - и вовсе волну злости. На губы сама собой выползла кривая усмешка.
- Какое ваше дело, капитан? - сохраняя неизменно вежливый тон, спросил Гин.
Глаза Хирако расширились, губы задрожали от ярости. Самоконтроль его не подводил, но короткого, похожего зарницу плеска рейацу было достаточно, чтобы Гин пошатнулся. Капитанская сила действительно страшна.
- Пока это касается моего лейтенанта, это мое дело, - сколько же усилий должен был приложить Хирако, чтобы сейчас не разорвать Гина в клочья?
- Это не касается ни вашего лейтенанта, ни вас!
В ответ на грубость этот человек, желавший смерти своему подчиненному, мог сделать все, что угодно. Кто будет волноваться из-за исчезновения руконгайского отродья?
Гин не стал дожидаться реакции и пустился прочь. Не бегом, но достаточно быстрым шагом, чтобы оклик в спину его не остановил.
Хирако все понимал. Но не настоящую правду, у него на этот счет имелось гораздо более отвратительное предположение. А стоило Гину поднять глаза и увидеть впереди Айзена, как злость и омерзение усилились стократно. Он почти пробежал мимо лейтенанта, шарахнулся от него, как от чумы, и перехватил удивленный взгляд.
Хватит на сегодня этих игр.
Глава 2. Не зная правил
Глава 2. Не зная правил
Гин прикладывал все усилия, чтобы не попасться на глаза ни лейтенанту, ни капитану. Это оказалось легко - его как будто решили оставить в покое на пару дней. Ичимару чувствовал редкие взгляды, которыми одаривал его издалека капитан Хирако, но не больше. Ясно было, что желаемого он так и не узнал. Что будет потом? Что вообще происходило тогда в Руконгае? Он не желал об этом думать, но чем старательнее выкидывал мысли из головы, тем назойливее они становились.
Меньше всего Гину хотелось выслушивать расспросы Рангику. Он исчезал из комнаты с рассветом, бродил по узким улицам Сейрейтей, постепенно расширяя круг своего познания этого громадного белого города. Ичимару успел обойти оказавшуюся отнюдь не маленькой территорию пятого отряда и узнать места, где даже днем никого не бывало. Выяснить, что с севера к нему примыкал отряд, к которому лучше даже не приближаться, потому что служили там только высокородные аристократы, а с юга - территория отряда целителей. До этого Гин был уверен, что командовать здесь могли только мужчины, но, столкнувшись с немного странной в своем умиротворении и непоколебимом спокойствии женщиной, переубедился в этом. Унохана-тайчо, глядя на него, не выразила никакой брезгливости, какую Гин часто замечал в свой адрес. Наоборот, ее внимательный взгляд скользнул по его лицу, задержался на шее, и она поинтересовалась, не нужна ли ему помощь. Гин торопливо отговорился и поспешил ретироваться. Капитан четвертого отряда была совершенно не похожа на Хирако. По крайней мере, его злость и неприязнь были очевидны. Невозмутимая же доброта Уноханы пугала куда больше.
Гин поспешил вернуться. Отгорал закат, из узких проулков между стен постепенно выбирались сумерки. Добравшись до комнаты, он уже готов был встретить обиженную Рангику, снова терпеть ее надутое молчание весь вечер или издалека заслышать голоса - звонкий и громкий голос Матсумото и тихий и спокойный - ее новой подруги, как ее там... Шизуки. Эта девчонка стала частым гостем в их общей комнате, чем не единожды вызывала раздражение Гина, мечтающего хотя бы вечером побыть в тишине.
Вот только он никак не ожидал еще из коридора услышать Хирако. Тот говорил на повышенных тонах; было ясно, что очевидная угроза все-таки осуществилась. Гин долетел до комнаты и сдвинул седзи в сторону. Так и есть.
Тощая длинная фигура капитана в сумерках напоминала призрака. Рангику стояла у стены и растирала слезы.
- Гин! - она готова была броситься к нему, но Хирако опередил: мгновенно пересек разделявшее их расстояние, сгреб упирающегося Гина за шиворот и толкнул вглубь комнаты.
- Что вам здесь нужно? - Гин растерял остатки уважения. Не было больше благоговейного страха от осознания, что перед ним капитан.
- Мы кое-что так и не выяснили, Ичимару, - недоброжелательно ответил Хирако, скрестив на груди руки. - Ты можешь бегать от меня сколько угодно, но пока я...
- Я вам уже сказал! - перебил Гин, зло щурясь. Собственная беспомощность бесила еще больше.
- Я помню, - Хирако скривил рот, обнажив зубы. - А теперь - правду. Где вы были с Соуске? Откуда эти синяки? Можешь мне не врать, пока я не услышу правду, вы отсюда шагу не сделаете.
Какое тут могло быть уважение к Хирако, если он опускался до допросов мелкой девчонки и довел ее до истерики. В комнате становилось темно, а Матсумото обычно зажигала свет гораздо раньше. Стало быть, Хирако здесь уже давно.
- Не впутывайте в это Рангику! - Ичимару отлично понимал, что требовать тут он не в праве. Силы не равны.
- Не впутывать? - презрительно усмехнулся Хирако. - Я могу выставить из Сейрейтей вас обоих, если понадобится. Не Соуске здесь решает. Таких как вы - сотни, думаете, кто-то станет с вами...
Рангику приглушенно заскулила, давясь плачем. И непонятно, что сильнее ударило по нервам - раздражение и злость на ненавистного капитана или же эти ее рыдания.
- Хорошо! Мы были в Руконгае, довольны?! - не выдержав, заорал Гин, рискуя сорвать голос. - В девятом районе! Айзен-сан меня спас!
У Хирако расширились глаза. Край рта дернулся в усмешку. Что-то в поменявшемся выражении лица заставило Гина нервничать куда больше, чем от угрозы возвращения в Руконгай.
- Очень интересно..., - уронил Хирако в пустоту. На ладони капитана взмахнули крыльями две черные бабочки и вскоре обе выпорхнули в окно. - А что же с твоими синяками?
Тон его заметно переменился.
- А это уже не ваше дело, - отрезал Гин.
Не прошло пяти минут, как седзи отъехали в сторону.
- Вызывали, капитан Хирако? - в проеме стоял тот самый лейтенант, которого Гин видел прежде на пороге капитанских покоев.
- Кажется, я звал Роуза, - недовольно пробормотал Хирако.
- Оторибаши-тайчо занят, отправил меня, - лейтенант осмотрел комнату, нахмурился при виде притихшей заплаканной Рангику и задержался взглядом на Гине.
- Ладно. Кагекио, тогда собери человек десять, проверьте девятый район, - распорядился Хирако. Появилось что-то странное в его жестах и голосе. Так ожидают победу, которая сама плывет в руки.
Лейтенант поклонился и исчез за дверью. А Гин с ужасом понял, за кем была отправлена вторая бабочка.
Айзен появился на пороге несколькими минутами позже. С привычной мягкой улыбкой кивнул Гину, вот только взгляд у него был настороженный.
- Вам бы свет здесь зажечь, капитан, - благожелательно посоветовал он.
- Как интересно, Соуске. - протянул Хирако, оборачиваясь к своему лейтенанту. - Я выяснил некоторые подробности вашего с Ичимару приключения. Что вы делали в том районе?
Всего на мгновение взгляд Айзена скользнул по Гину, и то, что появилось в нем, заставило вздрогнуть. Где-то там таилась заметная угроза.
- А, это неприятная история. Я подумал, Гину не хотелось бы, чтобы о ней узнали, - Айзен говорил ровно и спокойно, с участием, сочувствием. - Прошу простить, что я покинул Сейрейтей без вашего ведома, капитан. Но не мог же я проигнорировать, что Гин среди ночи отправился в Руконгай, когда там происходят такие вещи. Я едва не опоздал, но все обошлось.
Ичимару поверить не мог. Айзен сейчас не просто врал, выкручиваясь из подозрений, он ставил все с ног на голову.
Хирако молчал. Хмыкнув, он метнул цепкий взгляд в сторону Гина.
- И что же такое там случилось?
- Я не могу рассказать, капитан, - сказал Айзен чуть насмешливо. - Это личное дело Гина, вы же понимаете.
Хирако скрипнул зубами. Видно было, как злится. Очевидно, что капитан пытался поймать Айзена на чем-то, но вновь упустил. Гину не хотелось ввязываться в их игры. И раньше, чем капитан раскрыл рот, Гин метнулся к двери, проскользнул под рукой лейтенанта и пустился прочь. Вслед ему долетел удивленный голос Рангику, но возвращаться он не собирался. Ее они больше не тронут. А вот что будет с ним...
Тяжело дыша, Ичимару остановился только на заднем дворе за зданием столовой. Уже стемнело, из окон лился свет и слышались голоса, но сюда вечерами никто не ходил. Он до смерти устал бегать.
Опершись локтями о низкую ограду двора, Гин бестолково смотрел на белеющий в сумерках шпиль башни. И, различив за спиной шаги, он был готов к любым обвинениям. Но все равно вздрогнул, когда на плечо легла ладонь, а пальцы сжались так крепко, что стало больно.
- Что у тебя спрашивал капитан? - голос Айзена был на удивление... настоящим. Без напускной вежливости, в которой он рассыпался перед Хирако. Гину даже показалось, что это могло означать: они на одной стороне, он теперь свой. Если бы не одно «но».
Гин стряхнул с плеча руку. Он хотел бы ему поверить, но веры оставалось все меньше. Своих не предают.
- Это вы мне теперь скажите, что там происходило? Что вы там делали с Тоусеном?
Когда он кричал в лицо Хирако, то чувствовал только безграничную ненависть к этому человеку. Злиться же на Айзена было сложно, Гин ощущал только обиду и собственную беспомощность. И еще... и еще что-то, что он не мог назвать ни яростью, ни досадой.
Айзен виновато молчал.
- Я не хотел тебе говорить, но раз ты уже так много знаешь..., - очень тихо сказал он. - Мы пытаемся помешать Хирако. Ты же наверняка слышал, что происходит в Руконгае. Капитан Хирако так или иначе причастен к этому.
Гина как холодной водой окатило. Все фрагменты мозаики, дополняющие друг друга, мигом встали на свои места. Становилось совершенно ясно, почему Хирако так переменился при упоминании района, почему так отчаянно пытался избавиться от Айзена. Ненависть к капитану возросла в десятки раз, получив такое подтверждение. Теперь Ичимару чувствовал жгучий стыд - повысить голос на лейтенанта, который спас ему шкуру...
- Я уже нашел способ его обезвредить, - продолжил Соуске, шагнув ближе и понижая голос почти до шепота. Гину приходилось смотреть на него снизу вверх. - Сам я сделать этого не могу, мне понадобится помощь. Ты сможешь мне помочь, Гин?
Помочь?..
Ичимару оторопел от этой мысли. Сам лейтенант просил его о чем-то, просил с таким видом, будто Гин действительно нужен. Но в этом не было нужды - этот человек сделал для него так много, что Ичимару просто не мог не ответить ему тем же.
- Я не уверен, что смогу, Айзен-сан, но я...
Айзен качнул головой, одним этим прерывая все виноватые оправдания. И вдруг шагнул ближе, так что Гин невольно отшатнулся, вжимаясь в стену.
- Ты можешь, Гин. Ты можешь больше, чем тебе кажется. Дело лишь в том, хочешь ли ты этого.
Ичимару выпрямился, стараясь смотреть в глаза Айзену. Отчего он был так уверен?
- Я хочу.
Айзен благодарно улыбнулся.
- Все дело в твоей рейацу, Гин. Мне не очень хотелось бы напоминать тебе о том неприятном случае с Тоусеном - досадная ошибка, за которую перед тобой в первую очередь должен извиниться я. Но ты помнишь, что произошло тогда. Канамэ чувствует по рейацу абсолютно все - может определить любого и почуять даже ту духовную силу, которую пытаются скрыть шинигами. Но в этот раз он не увидел ничего. Ты понимаешь меня, Гин? Ты можешь скрыть ее без остатка. Я не представляю происхождения этой способности, но даже на тысячу шинигами не найдется того, кто обладал бы тем же. Это величайшая редкость, дар, и я хочу, чтобы он помог тебе... помог нам помешать происходящему.
Лейтенант замолчал, но только чтобы убедиться, что внимание Гина приковано к нему сильнее, чем когда-либо. Глаза Ичимару практически светились - то ли верой, то ли ожиданием.
- Мне потребовалось слишком много времени, но я нашел способ помешать Хирако дальше превращать души в пустых. Для этого мне нужна всего лишь одна единственная вещь, и эта вещь спрятана там, куда ни я, ни он, к счастью, не можем добраться. Но можешь ты, Гин, - продолжил он. - Это двенадцатый отряд. То, что мне нужно, находится в исследовательской лаборатории, защищенной от любой души с рейацу. В Сейрейтей могут обитать только сильные души, а оттого проникнуть туда невозможно. Почти.
У Ичимару нервно дернулся уголок рта - он хотел улыбнуться в ответ на улыбку Айзена, но лицо онемело, как только до него дошел смысл сказанного. И то, на что лейтенант намекал.
- Мы не можем попасть туда, оставаясь незамеченными. Но ты можешь, твоя способность скрывать рейацу позволит нам достать огромный источник силы. Источник еще нераскрытый, но это только пока - главное, чтобы Хирако не обнаружил его первым. Ты понимаешь меня, Гин?
Гин понимал, но жалел об этом. И, признаться, даже о том, что согласился помочь, пусть и корил себя за это малодушие.
Сложно было представить, что от него требовалось. Пробраться в отряд, в лабораторию, украсть что-то настолько ценное, что хранится под семью замками, исчезнуть оттуда незамеченным... Убеждения Айзена шиты белыми нитками, Гин бы непременно отказался, если бы внезапно рука лейтенанта не коснулась его плеча в молчаливом доверии. Решил не Гин - решил за него Айзен. И почему-то казалось, что решил уже давно...
- Но как же я... - начал он и замолк. Как же он что? Какой из сотни вопросов задать первым? Как ему набраться храбрости? Как пройти мимо часовых? Как найти, черт возьми, лабораторию в двенадцатом отряде, не говоря уже о нужной комнате?..
- Не волнуйся, Гин. Я все объясню тебе.
Ичимару стоял, не зная, что сказать. А тишина длилась и длилась, секунды складывались в минуты, минуты ползли как улитки.
- Я не понимаю, Айзен-сан... - сказал он в сторону, не в силах привести мысли в порядок. - Почему я?
«А почему бы и нет?» - тихо засмеялся кто-то внутри. Почему бы не ты, если ты можешь?
Гин поднял голову, разглядывая его. И все пытался понять, что из этого - правда, а что - отлично выдуманная сказка. В чем он действительно доверяет ему и почему может положиться на того, кого ни разу не проверил?
- Потому что только ты можешь помочь мне, Гин.
Слова ударили прямо в цель. Задели за живое так сильно, что Гин не мог больше сопротивляться. В них было столько доверия и тепла, сколько он не получал за всю жизнь. Ему не доверяла даже Матсумото - она, как кошка, гуляла сама по себе. Просто почему-то всегда рядом.
- Гин, - позвал Айзен, заставляя смотреть на него. За весь день Ичимару не уставал так, как за эти две минуты. Именно после этого его легче было добить, видимо. - Ты мне веришь?
Как тут не поверить? Поверить на слово, повинуясь своим внутренним больным желаниям.
- Конечно, Айзен-сан.
Ощущение, что с ним играли, как с мышью, становилось все сильнее.
- Я не мог и рассчитывать на такое.
Ложь.
- И последнее, Гин... тебе не стоит сегодня возвращаться обратно. Капитан ищет тебя, и если с Рангику ничего не случится, то к тебе у него слишком много вопросов. Кажется, сегодня тебе лучше...
- Как угодно, Айзен-сан.
- Пойдем, Гин. Надеюсь, Матсумото извинит меня, что ей придется поспать этой ночью одной.
Шутка утонула в ледяном молчании, но лейтенанта это уже совсем не волновало.
Квартира Айзена располагалась на краю пятого отряда, за чередой плотно жавшихся друг к другу казарм и чахнущими сливами.
Лейтенантская комната была чуть в стороне ото всех других, как будто пряталась в самом укромном углу. Однако внутри оказалось неожиданно тепло и уютно. Гина все еще пробирала дрожь от холода, но от предложения Айзена, любезно протянувшего ему домашнюю юкату, он торопливо отказался.
- Можешь взять, если передумаешь, - улыбнулся Соуске, бросая ее на полку. Наверняка знал, что из шкафа Гин не возьмет, даже если будет умирать от холода.
Вечер прошел в тишине - несмотря на приглашение, Гину было ужасно неловко отказываться, а потом, после длительных уговоров, согласиться поужинать вместе с Айзеном. Едой лейтенант тоже богат не был, но скромный ужин из обычного риса с куском рыбы практически заставил съесть, сетуя, что худоба Гина скоро не позволит ему встать утром с постели.
А еще что-то неуловимо изменилось с момента их разговора. Айзен, будто извиняясь, вел себя иначе. Непривычно было даже сидеть рядом с ним, как с равным, наблюдая краем глаза, как тот собирает деревянными палочками рис. Выше взгляд Гин поднимать не осмеливался - смотреть лейтенанту в рот, в прямом смысле, было бы не лучшей идеей.
- И еще одно, Гин, - собирая посуду со стола, продолжил тот прерванный еще на улице разговор.
Гин насторожился, до последнего цепляясь в пустую плошку, пока Айзен едва не с усилием забрал ее из рук.
- Я очень признателен, что ты не рассказал Хирако, что было в Руконгае. Хотя, пожалуй, он и так догадывается, что я знаю о его планах, - виновато улыбнулся он.
Гина же не покидало чувство фальши. Он не дурак, да и не надо большого ума, чтобы понять: Айзен вовсе не тот, кем пытается казаться другим, но не ему. Отчего-то лейтенант подпускал его непозволительно близко, позволяя чувствовать эту мнимую власть и доверие.
Ему не требовалось больше улыбаться, Гин готов был поверить и так, каким бы странным ни показался сейчас его взгляд.
- Тебе не стоит меня бояться, - сказал он, перед тем как скрыться в соседней комнате.
Пару минут, не больше, Ичимару сидел как на иголках. Он слышал каждое движение Айзена за стеной, мог представлять, как тот медленно расставляет чашки, как, должно быть, заваривает чай по третьему разу, чтобы тот совсем потерял вкус, чего Гин все равно не заметит. Он мог видеть бедно обставленную комнату - свернутый футон, стол, полки по стенам и много книг.
Главное, Гин мог просто быть здесь. Как далеко сейчас оказалась Рангику, которую он, не думая, оставил. Несмотря на то, что она в безопасности, Гин себе признался: он бы ушел за Айзеном в любом случае, тому стоило только поманить.
Лейтенант вернулся, поставил перед Гином чашку с чаем и сел рядом. Ичимару осмелился, наконец, пошевелиться, вытягивая затекшие ноги и тут же подгибая их под себя вновь.
- Я чуть поработаю, ты не против?
- Конечно.
Это молчание вдруг стало ему на руку. Минуты тянулись неспешно, тишину нарушал лишь звук кисти, гуляющей по бумаге. Но Айзен работал не над официальным документом - понял Гин, искоса рассматривая бумагу. Скорее, было похоже на письмо. Ичимару долго потом пытался понять, почему же ему позволили увидеть написанное. Наверное, нужно было подумать еще тогда, но голова была занята совсем другими вещами. Например, лейтенантским рукавом юкаты, что так настойчиво полз по столу, норовя испачкаться в чернилах, но почему-то оставался по-прежнему белоснежно чистым. Как и весь облик Айзена, никоим образом не запятнанный. Гин заметил, что тот смотрит поверх очков, и невольно припомнил - в Руконгае они тоже не были ему нужны. Зачем это прикрытие?
«Как и все, я соболезную по поводу недавних событий, унесших с собой столько душ шинигами...»
Письмо главнокомандующему? Едва ли. Капитану Хирако? Гин не был уверен, что правильно понял написанное - незнакомые иероглифы он додумывал сам.
«...пятый отряд скорбит по капитану Хирако, я чувствую свою вину в произошедшем и искренне надеюсь почтить его память не только словами, но и действиями».
Гин сморгнул, возвращаясь взглядом к началу текста. Скорбит по капитану? Отряд?.. Должно быть, просто неверно прочитал. Вид у Айзена был спокойный, даже будничный. А кисть порхала по бумаге все быстрее и быстрее, будто тот писал заранее приготовленный текст.
«Я давно служил под его началом и знаю, как важен он был для отряда, какие порядки устанавливал. Моя просьба могла бы быть неуместной в данной ситуации, но, в связи со сложившимся положением, я чувствую себя обязанным перед ним - обязанным принять капитанский пост, с каким бы риском это ни было...»
Кисть остановилась. А Гин все смотрел и смотрел через плечо лейтенанта уже не скрываясь, лихорадочно бегая взглядом по столбцам. Айзен повел плечом, напоминая о своем присутствии.
Гин дернулся в сторону - ему показалось, что теперь лейтенант придушит его, как тогда чуть не придушил Канамэ. Ему и в голову не могло прийти, что если он увидел это - значит и должен был увидеть.
А Айзен сидел, как ни в чем не бывало. Не смотря на Гина, он потянул затекшую спину, отложил кисть, аккуратно снял очки. Кто бы мог подумать, что Айзен может выглядеть так естественно, когда прикасается пальцами к закрытым векам, нажимая на них. Когда откидывает волосы со лба, пятерней зачесывая их назад. И когда смотрит на Гина так прямо, так непонятно, так странно, когда бесполезные очки больше не спасают от этого взгляда.
Лицо рядом было абсолютно другим. Словно по волшебству исчезли мягкие черты, учтивый взгляд, нелепая улыбка. Ичимару хотел отодвинуться еще дальше, но внезапно теплые пальцы с силой сжали его кисть, пресекая всякое сопротивление. Гин побоялся даже вдохнуть.
Тот удержал его, не давая сбежать от нового и неизвестного, естественным образом вызывающего страх и волну неясных путанных эмоций.
Ясных, черт возьми. Ясных, как божий день. Ясных настолько, что Гина озноб пробил от одной мысли, когда он вскинул взгляд на Айзена. Его до дрожи тянуло к нему.
Взгляд Айзена заметно изменился - Гину показалось, что в нем мелькнула секундная насмешка, но и этого хватило, чтобы попытаться силой выдернуть руку. Бесполезно - хватка у Соуске оказалась железной, а пальцы умели держать с силой, но без боли.
- Что случилось, Гин?
Вспотели ладони, но он не отвел взгляд, не отвернулся. Что-то подсказывало, что сейчас можно говорить честно.
- Я не знаю, Айзен-сама, - он и ответил честно. Почти. Разве что самую малость...
Что ему было говорить? Неужели Айзен действительно хотел узнать, что собака, которую приютили, в восторге от одной мысли, что она перестала шататься по помойкам? Или что завтра он готов сделать то, о чем попросили, даже примерно не представляя, зачем это нужно, только чтобы оставаться рядом? В голове мутнело от взгляда Айзена. Гин не заметил, когда пальцы Соуске отпустили его, и теперь сам цеплялся за широкое запястье. Держать руку капитана было до безумия приятно.
Ичимару осторожно погладил эти пальцы, сходя с ума от чувства абсолютной нереальности происходящего.
- Расскажи мне, Гин.
Слова прозвучали над самым его ухом. Внутри сладко затянуло. Последние нити самоконтроля оборвались. Трясло от одного ощущения теплого дыхания на своем виске.
Айзен не помешал ему. Айзен не оттолкнул его, даже когда Гин поднял голову и тут же буквально вцепился ему в плечи, прижался губами к его губам, целуя быстро, неумело, порывисто. Оттого, должно быть, что думал в этот момент лишь о том, что сделает в следующий момент лейтенант и почему, почему, в конце концов, он все еще не отталкивает его.
Гину не верилось, что Айзен ответил ему - неторопливо и степенно облизнул его губу, поцеловал жарко и лениво, будто пресытившись, но не отстраняясь. Отстранился сам Гин спустя минуту, тяжело дыша, желая продолжения, желая ответа... желая хоть чего-нибудь, но лейтенант молча разглядывал его, а потом усмехнулся:
- Вот, значит, как.
Осознание того, что он натворил, упорно не желало приходить. Малейший стыд исчез вовсе, стоило только Гину почувствовать прикосновение пальцев к своему подбородку, а затем и шее. Айзен погладил его горло, а потом позволил себе опустить руку ниже - по груди до живота, еще чуть ниже, по выступающим костям на бедрах, ниже... и вдруг остановился.
Пришлось взять себя в руки, чтобы открыть глаза и вновь сфокусировать взгляд. Показалось, что из него высосали все силы, но истома, сковавшая мышцы от этих прикосновений, была слаще патоки.
- Не сейчас, Гин.
«А когда?» - едва не сорвалось с языка, но Ичимару прикусил его, велев себе замолчать. Слова Айзена звучали не насмешкой, не отказом - они действительно были просьбой, непонятной, потянувшей за собой жгучее разочарование и стыд, но все же просьбой.
Айзен поднялся с колен, не спеша развернул футон, достал с полки чистую простыню и одеяло, положил их сверху.
- Тебе надо выспаться, Гин. Я буду в другой комнате.
И, прежде чем Ичимару успел что-либо сказать, вышел, по пути легко коснувшись его волос. Это прикосновение еще долго не давало Гину очнуться от тех фантазий, в которые он сам себя загнал. Как только они рассеялись, он едва смог подавить желание глухо завыть от стыда и медленно отполз на футон.
В другой комнате еще долго горел неверный мерцающий свет, доносился шелест бумаг, скрип старых татами. Гин лежал, вглядываясь в полумрак - он не думал о том, что предстоит ему завтра. Он вообще мало о чем думал, когда потянулся к оставленной для него юкате и вцепился в нее, подтащил к себе и уткнулся носом в эту бесполезную тряпку. Он не мог понять, чем от нее пахнет - чаем или дешевым сакэ.
Продолжение 2 главы в комментариях
Глава 3. Клетка