Принцесса Зефа.

[multifandom]

Название: Принцесса Зефа.
Автор: Melemina
Глава 1.
Жанр: хумор, фантастика.
Рейтинг: PG-13
Статус: в процессе.
Размещение: нет.
Саммари: талантливый инженер на борту вражеского инопланетного корабля? Ни тебе про родину заикнуться, ни домой попроситься, да еще и трудности перевода... Как объяснить, кем ты являешься на самом деле, когда сам капитан корабля записал тебя в свои Принцессы?




Говорила мне мама – нечего тебе в космосе делать. Займись чем-нибудь полезным, для души и человечества. Шикарная профессия, например, - колониальный мелиоратор. Загружаешься в пассажирский лайнер с тяпками и семенами, месяц летишь и жуешь кукурузу из мелиораторских запасов. Потом выгружаешься и начинаешь рыхлить красные скалы неведомых земель. В период кислотных дождей бежишь в калошах к своим росткам и нежно закрываешь их трепещущими ладонями. Зимой греешь их пузом… Сеешь жизнь, зелень и счастье и неважно, что местная флора и фауна загибается от полей твоих вулканических фисташек. Впрочем, понятие об этой профессии и у меня, и у мамы было довольно-таки смутное, поэтому мы могли что-то напутать.
Мама сидела у окошка, плела корзиночки из синтетической полыни и украшала их пластиковыми цветочками. Я сидел на полу, собирал опавшие желтые и розовые лепестки. Снаружи уютно шумел дождь. Мы продолжали решать мое будущее.
Мама мечтательно вздыхала, близоруко щурясь на страничку с узорами. По ее мнению, такой красивый и талантливый мальчик как я, мог бы стать певцом или актером. Я бы мог быть окружен поклонницами и восторженными воплями. Я бы мог обеспечить ей старость.
Но я сидел на полу и бубнил свое – я хочу в космос. Инженером, пилотом, военным…
Космос – штука сложная. Это я потом понял, когда отлетал положенный год на эсминце «Лилу Даллас» или попросту «Лиде». Мне несказанно повезло. Капитан «Лиды», Скворцов, удивительной прямоты человек, занесен в учебники истории. Он начал войну с дарайцами, расой стихотворцев. Дарайцы, здорово смахивающие на миног, облаченных в мантии, прибыли на «Лиду» и в течение полутора часов произносили великолепную приветственную поэму. Когда они, отдуваясь, закончили, наши наручные переводчики сыпали зелеными искрами.
Скворцов всю ночь готовился к общению с миногами. Даже к повару обращался. Его ответная поэма звучала примерно так:
- Капитан вам даст совет:
Все скажите нам «привет»,
Если скажете «привет»,
Будет вам привет в ответ.

Говорят, та делегация до сих пор отлеживается в медитативных реабилитационных центрах. Дарайцы очень серьезно относятся к поэзии. По их мнению, она является индикатором разумности вида. Земляне в их списки разумных рас не вошли.
Этот случай можно отнести к нелепым. То ли дело капитан «Принцессы Бельской», по доброте душевной замариновавший колонию высокоинтеллектуальных грибов! Сами грибы сопротивления не оказали, но вслед примчались какие-то наемники, которым грибы платили нетоксичными природными наркотиками. От лица грибов наемники объявили Земле войну, и до сих пор идут споры, в действительности ли мы уничтожили колонию разумных существ или одуревшие от наркоты наемники сами возвели их в ранг разумных?
Капитан Олешкин открыл эпоху военных действий одной своей фамилией. В побуквенном языке акватов ее перевод прозвучал матерно. Материться на Акве разрешено лишь императору. Олешкин смертельно оскорбил его самим фактом своего существования и тоже попал в учебники истории.
Потом – по мелочи... Отличился инженер, ликвидировавший команду дружественных зоттов пульверизатором с духами. Зотты имеют привычку обмазываться продуктами своей жизнедеятельности и щеголять в этом убийственном «костюме» по случаю приема гостей. Еще они имеют привычку умирать при вдыхании насыщенного спиртовыми парами воздуха.
Комиссия по делу землян где-то год вчитывалась в многочисленные объяснительные, в которых так или иначе фигурировало слово «случайно». После анализа объяснительных комиссия внесла землян в список агрессивных воинственных рас, земляне немедля возгордились, и на этом дело закончилось. Все остались довольны.
Последний штрихом в нашей репутации стала неизвестно каким образом добытая информация о способности людей к суициду. Оказывается, никто во всей известной Вселенной больше так не поступает. Феномен и доказательство несомненной суровости.

Я все-таки стал инженером. Обычным инженером с обычным окладом и стандартными обязанностями. Рассматривал космос из иллюминаторов, возился с двигателями, покупал на межпланетных рыночках различные безделушки, искренне надеясь, что ни одна из них не окажется представителем какого-нибудь очередного разумного вида.
Играл в шашки, баловался гонками на клиперах, и плевать мне было на воинственность нашей расы – просто держал наружное навесное оружие в порядке и полной боевой готовности.
Знаете, что такое ремонтный шаттл? Это летающая будка с непомерно длинными щупами-манипуляторами. Ползаешь в ней по обшивке корабля. Над панелями управления висит корзинка с едой, сзади – санитарный отсек. Попросту толчок, прикрытый раздвижной ширмочкой. Шаттл оснащен сварочными лазерами и дружелюбным компьютером.
Вот тебе и вся жизнедеятельность.
Я уверен, что мне полагается какая-нибудь награда или хотя бы премия – я провел в этом шаттле двенадцать дней. Спал поперек сидения, делил оставшуюся еду на кусочки и чувствовал себя героем фантастического романа.
До сих пор не знаю, что заставило мой корабль сорваться с места, стряхнув с себя ремонтные шаттлы, словно пес капли воды, но факт остается фактом.
Я провел двенадцать дней наедине с космосом, толчком и пустеющей корзинкой. От толчка я после избавился – отсоединил санитарный отсек и саданул по нему сварочным лазером, устроив себе поминки и проводы одновременно.
По лазерному следу взорванного сан-отсека меня и нашли. Громадный корабль, похожий на средневековый замок, навис надо мной, демонстрируя требующее ремонта брюхо, и бесцеремонно хапнул мой шаттл магнитным лучом, обеспечив мне трехдневную головную боль.
С такой расой я прежде не встречался. Высокие – я им по грудь, темнокожие, смахивающие на монголов-переростков. Тяжелые подбородки и скулы, прищуренные желтые глаза и узкие губы. Меня рассматривали с вниманием филателиста, нашедшего редкую марку. Рычали и фыркали. Наручный переводчик тихонько попискивал, набирая информацию, и к приходу капитана смог перевести слова приветствия:
- Животных на кухню.
Я облился холодным потом и затребовал у переводчика составления словаря синонимов. Переводчик подумал и начертал: «Скот в столовую».
Я вторично офонарел и принялся доказывать свою интеллектуальность. Пользуясь переводчиком, объяснил, что меня не кушают, и сообщил, что в курсе закона всемирного тяготения.
Капитан, оказавшийся на голову выше соплеменников, снисходительно дернул зрачками.
- На кухню, - рыкнул он и пошел по коридору, стуча по бедру подобием короткого хлыста.
Оружия у меня не было. Шансов выжить – тоже. Невежливые цепкие руки потянули меня по тому же коридору. Мелькали красноватые лампы и какие-то хвойные ветки, вставленные в каменные ниши. Круглые люки бесшумно отворялись и снова затягивались. По внутренней связи передавали что-то веселое и бравурное. Переводчик в изумлении молчал, а мне было не до местного фольклора.
- Земля вам за все заплатит, - пообещал я. – Точнее, вы за все заплатите Земле.
Мысли у меня путались.
Провожатые, услышав о Земле, вдруг распустили руки, и я шлепнулся на холодный пластиковый пол.
Капитан повернулся, вцепился в свой хлыст острыми длинными зубами и задумчиво обошел меня кругом.
Нехороший у него был взгляд – немигающий, непроницаемый.
- Убежал от Земли? – спросил он неожиданно-ровным гортанным голосом.
- Можно сказать и так, - пробормотал я, поднимаясь.
На плечо мне легла тяжелая дружественная лапа.
- Хорошо! – одобрил капитан и представился: - Зеф.
- Андрей, - сказал я, еще не понимая, что же тут хорошего.
- На кухню! – сказал Зеф.
Я все-таки попал на кухню, но в ином качестве, нежели предполагалось изначально.
Меня усадили за стол, сунули под нос глубокую миску. В густом соусе плавали куски мяса. Я обнаружил и прибор – похожий на рыболовный крюк на длинной ручке. Позже, правда, выяснилось, что есть полагается руками, а крюком следует ловить бегающего между столов стюарда.
Но тогда я еще не знал этих тонкостей, поэтому подцеплял мясо крюком, жевал ароматные куски и слушал разговоры. За столом собралась элита корабля. Капитан Зеф, громадой высившийся над своей тарелкой, первый офицер Рем, обладатель шикарной прически, смахивающей на хвост енота - за этим хвостом от тщательно следил, расчесывал и красил в бело-черную полосочку, и боевой офицер Троп, настолько молчаливый, что я сначала принял его за немого. Позже выяснилось, что боевой офицер относится к жрецам какого-то мрачного божества, которому болтовня вставала поперек глотки.
Еще Троп отличался удивительной прозорливостью и тоже сваливал ее на милость божества. Уникальный парень, но обо всем этом после.
Я жевал мясо и слушал разговоры, поглядывая на экран переводчика. Речь шла о землянах.
Зеф расправлял чудовищной ширины плечи, мотал головой и рокочущим низким голосом вел речи, направленные на развлечение присутствующих. Земляне, говорил он. Земляне! Это те монстры, жутчайшее порождение Вселенной! Те самые, которые уничтожают расу за расой, не зная пощады и кодекса чести. Те самые, которые в младенчестве перегрызают глотку своей матери и год питаются ее мясом. Те самые, у которых самки после спаривания отрывают партнеру ноги и засовывают их себе в утробу на пропитание эмбриону. Те самые, которые трут врагов на ржавой крупноячеистой терке. А взбитыми в блендере бабушками покрывают торт на свой пятый день рождения.
- Попадись они мне, - рокотал Зеф, - я бы искрошил их кости и сварил бы в нашем котле еще одну порцию разумного мяса в соусе из разумного мозга!
Я отодвинул тарелку и попытался сделать отсутствующий вид. Мне нужно было в туалет. Я пожалел об уничтоженном санитарном отсеке.
Первый офицер Рем задумчиво чесал свой хвост обглоданной костью. Боевой офицер Троп молчал, изредка вылавливая крюком суетливого стюарда. Стюард бухал ему в тарелку новую порцию разумного мяса, и Троп погружался в процесс жевания.
Зеф закончил витиеватое ругательство, откинулся на высокую спинку кресла.
- Ты кто? – вдруг спросил он.
- Тераснатанец, - ляпнул я.
Записать бы не мешало. Забуду же.
- Это кто? – задал следующий вопрос Рем, распушая хвост вальяжным движением.
- Это такие люди, - смиренно сказал я.
Троп поднял на меня глаза, подумал и снова принялся жевать.
- А откуда? – Зеф почесал могучую шею крюком для ловли стюардов.
- С планеты Терсанатан. – Помирать, так с музыкой... – Мы мирно жили. Мы очень мирно жили, - я напрягал свой уставший разумный мозг, чтобы выдавить хоть что-то правдоподобное. Жили-то жили, делали там что? – Выращивали грибы, - нашелся я. – Я грибной фермер. Мелиоратор. На нас напали земляне... и я остался единственным выжившим.
- Ты женщина или мужчина? – спросил Рем.
Я глянул на переводчик. Язык, не имеющий категории пола. Понятно.
- Мужчина, - сознался я и сразу же понял, что сказал нечто невероятное.
Троп уронил в тарелку только что выловленный кусок мяса и замер, Рем отпустил свой многострадальный хвост, а Зеф поднялся и положил тяжеленную ладонь мне на голову. Меня пригнуло.
- Мужчина? – проникновенно спросил он.
Переводчик пискнул и вывел на экран: «под-мужчина». Наушник в такие тонкости перевода не вдавался.
Пробегающий мимо стюард в восхищении замер, а потом метнулся куда-то за перепончатый люк. Оттуда он торжественно выпер на подносике что-то в вазочке и поставил передо мной. На вид напоминало желе. Я потрогал пальцем – дрожало.
- Ешь, - великодушно сказал Зеф и уселся на прежнее место, наблюдая за мной с оттенком восхищения в желтых хищных глазах.
На вкус желе напоминало ананасовое.
Переводчик натужно задумался. Потом переварил информацию и выдал новую надпись: «женщина из мужчин». «Женский мужчина». «Мужчина из женщин для мужчин».
Я доел желе в мертвой тишине. На меня смотрели три пары внимательных глаз. Неизвестно, чем бы кончилось дело, но тут динамик внутренней связи откашлялся и проревел что-то вроде: «парус на горизонте!». Зеф встрепенулся.
- На мостик, - скомандовал он и поднялся. Стюард получил удар хлыстом по филейной части. Офицеры поднялись, грохая стульями.
- На мостик, Андрей, - повторил Зеф, видимо, на тот случай, если я чего-то недопонял.
Мостик смахивал на сказочный лес. Виденные мною прежде хвойные ветки здесь высились пушистыми метелками. Одуряюще пахло горькой смолой. Среди зарослей мигали огоньки панелей управления. Где-то за пнями сидели пилоты и дежурные офицеры. Может, и на пнях. Я так и не разглядел. На полу лежал мелкий рыженький песочек, с разбросанными по нему камнями, смахивающими на янтарь. Я выглянул из-за ближайшей метелки и сразу увидел на смотровом экране, выпуклом, словно линза, малиновый корабль дарайцев – тонкую пластинку.
Корабль был красивый, полупрозрачный, словно карамелька, светящийся изнутри. Дарайцы – известные эстеты. Пока я любовался кораблем, офицеры и капитан бегали между елками и отдавали непереводимые приказы. Смотровой экран мигнул и сменился размазанным жилистым следом сверхсветового выхлопа.
- Дарайцы последуют за нами, - изрек Троп.
После этого напряженного вывода он заткнулся еще на сутки.
Зеф грыз рукоятку своего кнутика и, плюясь щепками, орал что-то о неизбежном бое и неисправных орудиях левого борта.
«Карамелька» дарайцев и впрямь целенаправленно перла следом, игнорируя сопротивление выхлопа.
- Мирные ребята, - сказал я, желая утешить Зефа. – Стихи любят...
Зеф захрипел и посмотрел на меня налитым кровью глазом, а потом и вовсе убежал куда-то в заросли, размахивая хлыстом, как укротитель.
- Тебе повезло, что ты мужчина, - хмуро сказал Рем. – Иначе капитан бы приготовил из тебя мясо в соусе. Дара не считают нас разумными. Дара рады уничтожать нас. У них боевое преимущество.
- Почему не считают разумными?
- Мы не пишем стихи.
Я посмотрел на переводчик и пробежал глазами сказанную Ремом фразу. На этот раз вместо «мужчины» значилась какая-то «принцесса».
- Не пишете стихи? Да просто нужны слова с одинаковыми окончаниями!
«Карамелька» приближалась и уже не выглядела такой мирной, наливаясь синим светом защитного поля.
- Это невозможно, - сказал Рем.
- Стена. – Первое, что пришло в голову. – Найди слово с похожим окончанием.
- Огурец, - застенчиво сказал Рем.
Не знаю, что на самом деле он имел в виду, но окончания явно не сходились. Я потерзал наручный переводчик и обнаружил, что в их языке нет ни одной пары слов с одинаковыми окончаниями. Чтобы сочинить самый завалящий стих, им потребовалось бы изобрести речь заново. Дело было плохо.
Пилоты возбужденно переговаривались. Наш след стал фиолетовым – явный признак того, что двигатели на пределе. Дарайцы перли напролом, легко сокращая расстояние.
Троп выкладывал на песочке что-то, похожее на алтарь. Рем благоговейно наблюдал за ним.
Рев Зефа разрушил эту идиллию.
- Мы не сдадимся! Мы умрем, как полагается солдатам! Правый борт! Защитное поле!
Защитное поле окутало корабль колыхающейся пленочкой – всю энергию сжирали двигатели, один из которых, насколько я понял, был неисправен. Левый борт оказался полностью беззащитным.
- Где инженер? – заорал я.
Мне совсем не улыбалось кончиться на неизвестном мостике, среди елок и идиотов, не сумевших изобрести два мало-мальски похожих слова.
- Он умер, - пояснил Рем, заворожено наблюдавший за строительством алтаря. – Мы шли на базу за новым членом команды. И почти дошли...
Он глубокомысленно закатил глаза.
Зеф бушевал где-то у пультов, до нас доносился его звериный рык.
- Энергию с правого двигателя на защитное поле!
Меня передернуло. Я представил – вот экстренное торможение заносит нас вправо и тащит прямехонько на дарайцев, тепленьким и незащищенным правым бочком.
- Он воин, - с восхищением сказал Рем. – Он умеет воевать.
Троп распрямился над своим алтарем. Его глаза сверкали холодной яростью. Я позавидовал его стоическому спокойствию. Самого меня трясло, как сломанный массажер для рук. Было ясно, как день – даже если я возьмусь за починку, на все уйдет не меньше недели, с учетом того, что я еще ни разу не брался за инопланетную технику. Конец... из-за паршивых стишков.
Вся жизнь промелькнула перед глазами и тормознула где-то в районе капитана Скворцова. Из-за паршивых стишков?
- Пропусти, - сказал я, отпихивая Рема, с трудом продрался сквозь заросли к ближайшему пульту связи и пнул задумчиво глядящего в монитор офицера.
- Связь с Дара! Наладь мне с ним связь!
Вокруг зарокотали недовольные голоса, утихшие при выкрике Рема:
- Это же мужчина!
«Принцесса», - съехидничал переводчик.
Голоса затихли. На меня опять смотрели со смешанным выражением восхищения и умиления. Воспользовавшись моментом, я спихнул офицера с кресла и уселся туда сам.
Спину подперла неудобная, словно крышка гроба, спинка, рассчитанная на аховый рост, но мне было не до удобств.
Я на удивление быстро нашел нужную мне частоту и вывел картинку на полный экран. Дара, могущественная минога, задрапированная в звездный переливчатый плащ, шлепнула губастым ртом.
Переводчик захлебнулся, лишь изредка выплевывая пережеванное: «презренных непотребцев разум в желудках храня...», «великие предки, простершие перст...», «смерть грезит о вас, хладея висками»...
Я сглотнул. Дара был настроен серьезно. Вокруг него переливались павлиньи перья кристаллических трубок управления. Преобладал синий – готовность к атаке.
- Незабвенная минога, я пришел для диалога, - торжественно выговорил я, как только Дара заткнулся. – На ваш бред один ответ – долго жили вы без бед? От Скворцова вам привет!
Несколько минут я наслаждался произведенным эффектом. Кожа дарайца пошла волнами – он был похож на гуся, подавившегося коркой. Круглый рот судорожно задергался. Дараец выпростал из-под мантии дрожащий щупалец и потянулся куда-то в сторону. Изображение мигнуло и исчезло. Дарайская «карамелька» неуклюже развернулась и брызнула прочь, оставив за собой волнистый белый свет.
- Все, - выдохнул я и обернулся.
У меня за спиной образовалась недвижимая скульптурная группа.
Зеф очухался первым. Он снова положил мне на затылок тяжеленную ладонь и выговорил:
- Доблесть требует награждения...
- Банки желе хватит, - подумав, прохрипел я из-под его руки.
Это желе обернулось для меня еще одной бедой, но это уже совсем другая история.