Шаг вперед, два назад - или наоборот?
Автор:
LeyanaОгромная благодарность корректорам.
Жанр: романс с уходом во флафф
Персонажи: Ренджи/Бьякуя
Рейтинг: NC-17
Дисклеймер: выгоды не имею
Предупреждение: легкий ООС
Посвящение:
Noogzarчитать дальшеСам. Не верится... Он сам. Подкрадывается, в глаза заглядывает, снизу так - хаори убралась, кенсейкан убрался, рейацу давящая надменная убралась, и он сразу маленьким сделался. Змеей подбирается, полуулыбкой гипнотизирует - не может быть такого. Да и вообще, мужчины такими не бывают. Он же... он же как кукла, он же не человек. Тонкий, светящийся, глаза непрозрачные - одна сплошная тьма в лунном свете.
Да, не стоило столько пить. А ведь говорили, говорили - мол, допьешься ты, рыжий, до галлюцинаций. Вот, пожалуйста: бред налицо. И на лицо, и на плечи, и на руки - белыми пальцами гладит, татуировки прослеживает - от контраста в глазах рябит. Э-эй, больно же, что ж ты делаешь? Вот новость-то - теперь он еще и кусается. И целовать себя не дает. Странный глюк, честное слово, странный - сколько ни снился, всегда все позволял, а сам ничего не делал. А сегодня наоборот. Все, с выпивкой пора завязывать.
Вот змея же, змея - а так и не скажешь. Да это оборотень, не иначе - форму, как кожу, сбросил и перекинулся. Изгибается... нет, обвивается - стоит отвлечься, и стянет душными кольцами. И пропал ты, лейтенант, а с тобой все твои непомерные амбиции да непозволительные мысли.
Может, чего в выпивку подмешали? Нет, вроде ж начинал один, да и потом так никто и не пришел. А он потом потащился для чего-то в офис. Кто ж знал, что тайчо там окажется, бледный, решительный, как Рукия перед экзаменом - брови сводит, глазами своими темными прямо в душу смотрит... Ну кто подумал бы, что он не только окажется там, но еще и раздеваться начнет. Аккуратно так, плавно спуская косодэ с плеч - а плечи белые, хрупкие, каких даже у женщины не бывает.
Или, может, не стоило мешать сакэ с вином? В прошлый раз после такого виделась всю ночь гнусная лисья улыбка. В этот - змея с лицом капитана. Обезьяна ты, вот тебе и мерещатся звери. Обезьяна, да еще и ненормальная: сорок лет сходил с ума, гоняясь за идеалом, а тот взял и рассыпался на осколки... на лепестки сакуры. Есть от чего спятить, в самом деле.
А-а, это тайчо его об стенку приложил, вот он и бредит. А что? С того сталось бы - шандарахнул рейацу за явление пред светлы очи в неподобающем виде, а лейтенант теперь должен мучаться с этим странным глюком... Хотя - почему мучаться? Даром, что повадки у него, как у заправского демона-змея, выглядит все одно как капитан. Улыбаться даже перестал - и то хорошо, так больше похож. Можно перехватить руку, прижать к губам - змея прячет холодные глаза за тяжелыми человеческими веками, но выскользнуть не пытается, жмется ближе. Главное, чтоб не кусала больше - кто знает, какой яд таится в заостренных клычках? - и пусть делает, что хочет.
Вот странность: рейацу не давит - какая у галлюцинации рейацу? - а барьер вокруг комнаты чувствуется. И кто его поставил? Точно, надо бросать пить, и так уже мозги в труху превратились. Но это потом, завтра, а сейчас... сейчас... Ох ты, черт...
В широком больничном кимоно, с распущенными волосами и расслабленным печальным лицом капитан был... непривычным. Неузнаваемым - Ренджи первый раз видел его без кенсейкана. А еще - без дурацкой игрушки на голове и этого вечного каменного кучиковского выражения лица - он оказался непозволительно юным. Ренджи невольно задумался, насколько глава Великого клана старше своего лейтенанта - и старше ли?
Он спал беспокойно, как и все раненые: ресницы дрожат, губы приоткрыты, лоб то и дело перерезает тонкая морщинка... Ренджи рискнул нарушить субординацию - ну, не убьет же, если и очнется - пересел на кровать, убрал упавшую Бьякуе на губы прядь волос, поправил подушку... И задумался, глубоко и неприятно.
Рукия осталась жива, но... но благодарить за это следовало кого угодно, кроме ее брата. Впрочем, винить его в случившемся Абараи перестал. Капитан показал себя не прежним высокомерным типом (что бы там ни говорил рыжий нахал), а совершенно запутавшимся человеком. Конечно, требование казнить Рукию было излишнем, но то, что Кучики сделал на скале Соукьеку, в глазах Ренджи в какой-то мере искупало его поведение.
Бьякуя тяжело вздохнул и пошевелился, словно пытаясь перевернуться набок. Бледное, едва не прозрачное лицо вызывало жалость. Ренджи, легонько касаясь, проследил пальцем темные круги под глазами, провел ладонью по щеке. Потом, не удержавшись, наклонился и поцеловал тонкие, холодные губы - показалось, что Бьякуя приоткрыл глаза, и Ренджи вздрогнул. Да нет, показалось. Еще раз поправив подушку, Абараи заторопился в офис - лирика лирикой, а работа простаивать не должна.
Голова болела, как будто с вечера по ней потоптался весь одиннадцатый отряд, и банкай Маюри в придачу. Нет, банкай прогулялся во рту, оставив мерзкий привкус и, надо думать, запах. Да еще плечо затекло, Ренджи с большим трудом повернул голову - шея тоже затекла - и узрел рассыпанные по руке темные волосы. Раскрашенную узорами грудь пересекала неприлично белая рука. Это изрядно его озадачило - вроде пил в одиночестве, никто не пожелал составить компанию страдающему лейтенанту. Откуда же взялся случайный любовник? И почему... почему, Менос побери, он лежит на татами в офисе собственного отряда?!
- Ты проснулся? - хрипловато сказал мужчина, поднимая голову. Глядя в лиловые глаза, Ренджи вспомнил весь свой богатый запас нецензурных слов, а заодно то, что опрометчиво посчитал пьяным бредом.
- Капитан? – выдавил он. Бьякуя чуть сжал губы и, ничего не сказав, грациозно поднялся.
Ренджи, растерянно наблюдая, как он аккуратно, без суеты одевается, пытался собрать конечности в кучу; чувствовать себя лужицей было не очень приятно, но иначе не получалось.
- Зачем?.. - бросив безрезультатные попытки встать или хотя бы сесть, выдавил он.
Кучики набросил хаори и повернулся к двери, потом уже обронил - как всегда, ровно и холодно:
- Ты все же победил. Я признаю это, - и вышел, только шарф в руке по сквозняку взметнулся.
Ренджи ошалело захлопал глазами. Странным способом вы свое признание высказываете, капитан. Как будто ребенку, победившему в игре, дали желанную игрушку - знал ведь, что желанную, не мог же не замечать всех украдкой брошенных взглядов и неосторожных слов.
При взгляде на капитана Ренджи охватывала злость. Безотчетная, но холодная и хорошо поддающаяся контролю. И то хорошо - иначе сорвался бы, выпустил на него Забимару... или прижал бы к стене и зацеловал до полусмерти - а потом Сенбонсакура, и все, пропал наглец. Сгинул в объятиях Смерти - белолицей, холодноглазой, равно... нет, бездушной. Впрочем, иногда Ренджи думал, что уж лучше так, чем идти в трех шагах сзади и смотреть неотрывно в складки материи, прикрывающей длинную шею. Или беззастенчиво - пока пишет отчет и вроде бы не видит - пялиться на холеные руки. Или... много чего "или" - есть на что посмотреть.
Обычно Абараи старался скрывать это навязчивое стремление рассмотреть каждую деталь, подметить каждую мелочь - вдруг пригодится, а если нет - сохранится в памяти, уточнит являющийся во сне дразнящий образ. Но в последнее время не то он стал рассеянным, не то подсознание шутило с измученным лейтенантом - обращенные к капитану фразы все чаще смахивали на дерзость, а то и на скрытый вызов, взгляды порой бывали настолько откровенны, что это пугало самого Ренджи...
Кучики же успешно делал вид, что ничего не замечает. Его лицо было еще более непроницаемым, чем раньше - он совершенно не позволял себе проявлять даже отголосков каких-то чувств. И шутить он перестал - а мог ведь, иногда ронял небрежно замечания, от которых Ренджи сначала бросало в холодный пот, а потом, ловя на губах Кучики легкую тень улыбки, он понимал, что его провели, и начинал смеяться. Только-только установившиеся отношения рушились на глазах. Обстановка в шестом отряде накалялась: рядовые, шкурой чувствуя молчаливое противостояние между капитаном и лейтенантом, слушались беспрекословно, только чтобы не попадаться лишний раз на глаза и без того смурному начальству.
Ренджи заставлял себя расправлять плечи - при Кучики иначе нельзя, стоит дать слабину, и раздавит своим аристократическим презрением - и поднимал лицо к небу, чтобы не смотреть на капитана. Не получалось - взгляд поневоле возвращался к лицу, до боли знакомому, до боли далекому, но теперь хотелось не только греть его в ладонях, целуя надменно сжатые губы, но и раскрасить румянцем пощечин бледные скулы.
А ночами Ренджи почти не спал, думая, как же по-идиотски все получилось. И что, если Рукию казнят, то он первый зверем бросится на главу клана Кучики, не глотку, так руку перекусит. А Укитаке-тайчо, до потери сознания волнующийся за свою подопечную, потом похоронит защитника ее несуществующей свободы.
После обеда Ренджи вызвали в четвертый отряд. Он понуро поплелся в госпиталь, пытаясь придумать, кому он там понадобился, голова уже не болела, но соображалось по-прежнему плохо.
Унохана-тайчо, как обычно, говорила тихо, мягко, прикрывая большие блестящие глаза - словно прятала таким образом свою мощную рейацу. Ренджи был ей за это благодарен: помятый, уставший и потерянный, он не выдержал бы ни чужого взгляда, ни чужой силы. Слова проскальзывали мимо сознания, ну да слушать пока не было нужды: глава медкорпуса излагала диагноз Кучики-тайчо, которым Абараи не особо интересовался - капитан жив, цел, а остальное неважно. Однако потом пришлось сконцентрироваться. Так же мягко и ровно Унохана перешла к заданию, которое, по согласованию с Ямамото-сотайчо, перекладывали с плеч какого-то офицера-медика на лейтенанта шестого отряда.
Ренджи уставился на нее, не веря своим ушам. Наблюдать за Кучики-тайчо? Еще и поселиться у него дома? Он чуть не ляпнул вслух, что руководители из ума выжили - нельзя им с Бьякуей под одной крышей находиться. Ренджи вспомнит, что он бродячий пес, и загрызет еще, чего доброго, того, за кем сорок лет охотился, да так и не поймал. Потом сдержался все же и заверил, что все сделает по высшему разряду. А можно успокоительного какого-нибудь слабого флакончик, а то надоело сакэ лечиться? Унохана вздохнула, но дала баночку с таблетками и наказала позже пройти обследование - негоже офицеру Готэй 13 в таком состоянии на службу ходить.
Абараи времени терять не стал, направился сразу в поместье Кучики. Что-то тут не то, подсказывали сразу и логика, и интуиция. Темните вы, Кучики-тайчо, пытаетесь обвести лейтенанта вокруг пальца - а зачем, спрашивается? И зачем, если выполняли придуманное себе обязательство, надо было так соблазнять томным выражением лица и нарочито плавными движениями? Зачем надо было так стонать и подаваться навстречу? Зачем, выгибаясь и прижимаясь ближе, кусать плечи и царапать спину лейтенанту? Зачем, зачем, зачем? Чтобы создать иллюзию искренности? Не верится. Не по-кучиковски это. По-кучиковски - это показать, что ты, шавка руконгайская, пыли из-под маленьких ножек аристократа не стоишь, но раз уж выиграл - получи свою награду. Не подавись только. Значит, не за этим. Но тогда... неужели можно надеяться на взаимность?
Иногда Ренджи казалось, что капитан отвечает на его порывы. В конце концов, Кучики тоже человек, хотя зачастую и возникали в этом сомнения. И ему тоже нужно с кем-то сблизиться - с сестрой не получилось, это было заметно. Кстати, физического контакта Бьякуя не избегал, как можно было бы подумать. Ренджи сам в этом убедился.
Дежурства в Руконгае всегда не сахар, а в ту ночь еще и холодно было, словно вернулась промозглая и ветреная сейретейская зима. Ренджи отчетливо видел, что капитан мерзнет, у него даже губы побелели, и двигался Кучики с явной неохотой. Абараи сам не понял, что на него нашло - в один шаг преодолел эти три уставных, обнял, прижал к себе, делясь теплом. (Благо, никого рядом не было, чтобы засвидетельствовать компрометирующую сцену.) Кучики не дернулся, не попытался высвободиться, так и замер в руках лейтенанта - холодный, но, верилось, только телом, и не отстраненный, а просто спокойный. Еще и голову к плечу склонил, словно подремать хотел. Ренджи вытерпел несколько минут пытки близостью, потом скользнул рукой со спины на талию... и Бьякуя шевельнулся, царапнув шею кенсейканом, будто сигнал подал - Абараи послушно отпустил, отступил назад. Капитан - даже ресницы не дрогнули - повернулся и продолжил так бестактно прерванный обход, Ренджи последовал за ним. А потом не раз укорял себя за то, что не решился поцеловать. Вдруг от него этого и ждали?
Капитан, кажется, был не очень доволен решением руководства, впрочем, внешне это никак не выразилось. Лейтенанту приготовили футон в маленькой комнате и сытно накормили - наверное, в первый раз с начала вторжения он нормально поел. Это несколько примирило его с необходимостью наблюдать за объектом своих противоречивых страстей.
Небо, хмурившееся еще с утра, спряталось в свинцовых клубах, более похожих на дым, чем на облака. Внимание Ренджи привлек шум дождя, и он выглянул в окно. Металлические планки, ломаными линиями пересекающие круглое отверстие, приятно остужали пылающую от размышлений о Кучики щеку. Немного смущало то, что стена, будучи наружной, оказалась неуютно холодной и будто бы сырой - насчет последнего Ренджи не был уверен, но плечо, которым он прижимался к ней, уже заледенело почти до ломоты. Еще немного полюбовавшись на тяжелую серую завесу, накрывшую город, он решил, что надо навестить тайчо - не зря же его сюда определили в приказном порядке, наверное, какая-то есть в том нужда, развернулся... и узрел оного собственной персоной.
- Ты любишь дождь? - удивленно - уже одно это несколько смутило лейтенанта - спросил Кучики, поправляя небрежно наброшенное на плечи кимоно. Ренджи невольно отметил, что оно одно стоит больше, чем все абараевские юкаты вместе с ним самим.
- Нет, - он вновь бросил взгляд за окно, больше для того, чтобы не смотреть на это дорогое кимоно, на придерживающие его изящные руки, на белую кожу в вырезе сорочки...
И, видимо, поэтому пропустил момент, когда капитан оказался совсем близко, прижал к стене, Ренджи даже как-то забыл, что она холодная, моментально стало жарко и душно. Привычное каменное выражение лица Бьякуи сейчас пугало даже сильнее, чем всегда... А потом надменные черты смягчились, отчего Абараи ощутил желание бежать куда подальше. Осуществить это благое намерение ему не дали: капитан обхватил за плечи, зарылся лицом куда-то в шею. Почувствовав прикосновение языка к плотной из-за туши коже, Ренджи осел на пол, ноги отказывались держать его. Одно дело - спьяну, принимая все происходящее за очередной тяжелый сон, и совсем другое - вот так, когда непробиваемый и недосягаемый капитан сам...
Определенно, Ренджи сходил с ума. Кучики, кажется, тоже - опустился следом, притянул растерянного лейтенанта, проследил языком татуировки на лбу, это было щекотно и мокро, и Абараи невольно морщился. Бьякуя провел губами по виску, спустился к уху.
- Зачем? - прохрипел Ренджи. Невольно вспомнив утро, не удержался и добавил: - Только не говорите эту ерунду про победу и поражение.
- Тебе обязательно слышать ответ? - так же хрипло проговорил капитан, аккуратно сдвигая полу его юкаты, ладонь дразняще скользнула по бедру.
- Обязательно, - неожиданно - даже для себя - твердо ответил Абараи.
И подумал, что его, должно быть, сильно переклинило, раз уж слова Бьякуи казались ему важнее совершенно очевидной возможности повторить вчерашнюю ночь. Кучики застыл, медленно выдохнул, потом отпустил его и поднялся, невозмутимо поправляя одежду. Ренджи окончательно сполз по стене, уставился снизу вверх в мраморное лицо. Поймать взгляд не получалось, и это раздражало.
- Спокойной ночи, Абараи-фукутайчо, - равнодушно обронил капитан и вышел.
Ренджи, подавив горький смешок, ткнулся лицом в стену. Ну конечно, великий Кучики-тайчо никогда не признает, что разделяет мысли и - о, ужас! - желания своего лейтенанта. Неужели же вам, капитан, проще сделать, чем озвучить причину своих действий? Хотя где это видано, чтобы Кучики Бьякуя объяснял свои действия какому-то руконгайскому оборванцу? Вот и приходится ходить вокруг, подкрадываться - не то охотишься на него, не то от него убегаешь...
Постепенно отряд привык к немного неуклюжему шумному руконгайцу. Рядовые, принявшие его в ряды "своих", радостно здоровались, офицеры, признавшие его силу, почтительно кланялись. Отчеты о происшествиях теперь несли не прямо на капитанский стол, а отдавали лейтенанту, он же занимался всеми чрезвычайными ситуациями, вроде внеплановой медицинской проверки, которая традиционно внушала шинигами ужас, и нарушениями Устава. А уж за то, что драчуны из одиннадцатого перестали задирать дисциплинированных бойцов шестого, Ренджи благодарили все.
Кучики тоже немного привык к совершенно неподходящему для него лейтенанту. Теперь, завидев Абараи - даже если тот был не в форме, а в одной из своих потрёпанных ярких юкат - он уже не морщил изящно чуть вздернутый нос, а вежливо здоровался и бросал пару общих фраз. Ренджи бы радоваться, но каким-то неведомым, может, и правда, собачьим, чутьем он понимал: это не более чем формальность. Пустой звук. Крохотный, ничего не значащий символ того, что Бьякуя принимает его в качестве подчиненного.
Это напоминало игру. Ренджи всячески старался пробиться за каменную оболочку: научился заваривать чай, старательно вырабатывал почерк, постиг прелесть любования луной... Кучики возводил вокруг себя одну преграду за другой, прятался в стенах своего поместья, закрывался от мира костью кенсейкана да шарфом. Ренджи наблюдал, запоминал, домысливал. А потом обнаружил, что и за ним наблюдают: нет-нет, да и останавливался на хохочущем, бегающем, кричащем лейтенанте тяжелый взгляд, но стоило попытаться поймать его, как направление неуловимо менялось, словно он обращался внутрь Кучики. Это пугало и притягивало одновременно. Хотелось решить эту задачу со многими неизвестными. А иногда... иногда просто хотелось. Тогда Ренджи мысленно сжимался в комочек, чтоб даже незаметным, незаконченным движением не выдать своих желаний - он был уверен, что капитан не оценит.
Никто не умел делать вид, что ничего не произошло, так, как это умел делать Бьякуя.
Никто не умел сохранять такое невозмутимое - куда там маске Куротсучи-тайчо! - выражение лица.
Но глаза у него были серые. Серые, словно сталь неблагородного крепкого клинка. Это предвещало бурю похуже той, которую предвещают мрачные тучи цвета этих глаз.
За весь день капитан и лейтенант не обмолвились ни единым словом. Сухо шуршала бумага, напоминая голос какого-то древнего, разочаровавшегося в жизни старика. Шепотом умирающего шелестела ткань хаори. Мерзко посмеиваясь, поскрипывало перо, которое предпочитал использовать Ренджи.
И тишина.
За окном мирно щебетали птицы, перекрикивались где-то во дворах шинигами, но в этот замкнутый, пахнущий пылью и тушью мирок звуки просачивались так робко, словно опасались сгинуть в плотном воздухе. Отчуждение, кажется, можно было ощутить кожей. Некстати заглянувший с докладом офицер, не успев сказать ни слова, побледнел и ретировался, а Бьякуя даже головы не поднял.
Неудивительно, что за этот бесконечный тягучий день они успели закончить квартальный отчет, на который даже трудяга Кира тратил почти неделю - у руководства шестого отряда же при всей дисциплинированности уходило больше времени. Разложив по папкам подлежащие передаче в другие отряды документы, Ренджи чинно встал перед капитанским столом. Спина отчаянно ныла - он все еще не отошел до конца от полученных ран, - и работать, не разгибаясь, было трудно.
- Вы закончили, Абараи-фукутайчо? - голос ровный, ровнее некуда, будто гладь пруда - и такой же холодный.
- Да, Кучики-тайчо, - конечно, у него так хладнокровно не получалось, но все же Ренджи прекрасно умел держать себя в руках - как ни крути, учитель у него был достойный.
- Хорошо, - медленно, будто пытаясь скрыть дрожь, двигались тонкие руки. Завораживали, словно птицы, рисующие в небе какой-то прихотливый узор. - Отнесите документы в седьмой и девятый отряды. Потом можете быть свободны. Однако к полуночи будьте любезны явиться ко мне в поместье.
- Так точно, Кучики-тайчо, - нарочито сдержанный поклон.
Вежливость капитана ударила по щеке раскатистой оплеухой, но и Ренджи не так прост. У него есть спасение, верное, испытанное не раз средство: Устав. Субординация становится надежным щитом между эмоциями и сероглазой статуей, в которую превратился Бьякуя. Собрав папки, Ренджи пошёл к выходу.
Никакие правила не спасут от взгляда, прожигающего ему спину.
Первое время Ренджи следовал Уставу вплоть до последней буквы - строжайшая дисциплина и четкое соблюдение всех возможных правил казались ему возможностью подобраться поближе к холодному отстраненному капитану. Но собственная свободолюбивая натура протестовала, а загадочный образ в неизменном шарфе все еще маячил где-то на горизонте - хотя физически их разделяли теперь только три шага.
Ко всему прочему, было сложно привыкнуть к вымуштрованным подчиненным - слушались они беспрекословно, но поглядывали на новообретенного лейтенанта с опаской: мало ли что выкинет этот дикарь из одиннадцатого. Капитан на попытку сказать что-то, не связанное напрямую со службой, одаривал льдом сине-серых глаз, а порой - например, когда несносный Ичимару выводил его из себя - окатывал волной тщательно сдерживаемого обычно презрения. С непривычки Ренджи начинал заикаться, и тогда уже весь силуэт Кучики являл собой образец невозможно аристократического "фи". Самая рейацу его, казалось, излучала отвращение.
Абараи все же не выдержал. Не по нему, непокорному от рождения и любовно выпестованному бунтарями Зараки-тайчо, пришлась шкура образцового исполнителя. Он ничего особенного не делал - просто стал самим собой... и понял, что его таким принимают. Куда-то исчезли надменные взгляды считавшихся лучшими в Готэй 13 бойцов, растаяло, как вешний снег, капитанское презрение. А может, его и не было никогда?
Он едва не опоздал к назначенному сроку, пришлось использовать шунпо – это ночью-то, да еще и в не восстановленном до конца городе. Один раз камень стены все же поехал, осыпаясь, под ногой, так что дальше Ренджи топал пешочком и пытался хоть как-то утихомирить свою злость.
Оказалось, ему даже выпить за свою горькую судьбу не с кем – десятый отряд был на полигоне, одиннадцатый – на дежурстве, Кира с Шухеем куда-то исчезли сразу после рабочего дня – наверняка уже сидят в руконгайском кабаке, вспоминая бывших капитанов. Со своими ребятами – особенно находясь в ранге лейтенанта – пить неприлично, а в пятом у него друзей не осталось. Впрочем, это можно было считать удачей – немного остыв, Ренджи справедливо рассудил, что нетрезвым Кучики-тайчо его бы не пустил в дом.
Тенеобразные слуги будто попрятались, Абараи встретил только почтительно кланяющийся привратник. В самом доме словно не было ни души. Он порадовался, что успел вчера выспросить, где находится спальня хозяина поместья – точнее, спальни: в зависимости от настроения Кучики-доно предпочитал разные комнаты.
Бьякуя нашелся в самом дальнем крыле, в большой пустой комнате – обстановку составлял только широкий футон – выходящей прямо в сад; стоял у полуоткрытых седзи и любовался начинающим моросить дождем. Он не подал виду, что заметил лейтенанта, не повернулся ни на шорох задвигающейся перегородки, ни на отчетливый звук шагов.
Ренджи попытался прожечь взглядом прямую спину в обрамлении тонкой белой материи и несгибаемого величия. Реакции не последовало. Тогда он протянул руку и, небрежно схватив капитана за плечо – действие, которого в другое время и помыслить не мог – развернул его к себе.
- Какого!..
- Я не могу ответить, - Кучики заговорил одновременно с ним. И смотрел – впервые на памяти Ренджи – не мимо, не сквозь, а под ноги, словно сознавался в чем-то постыдном. – Ты это сам понимаешь, не так ли?
Абараи скрипнул зубами. А потом резко дернул скорбно молчащего Бьякую к себе – тот шатнулся и невольно вцепился в плечи лейтенанта.
- Я тебя заставлю, - Ренджи почти слышал, как хрустят под рукой ребра.
- Ты… - устало, - ты все такой же упрямый…
Его притащили в штаб отряда прямо с полигона - мокрого, грязного, взъерошенного, но все еще пышущего энергией и азартом неоконченного боя. Явиться в таком виде к Зараки-тайчо было не страшно... но, едва не теряясь на фоне громадной фигуры их капитана, на него оценивающе смотрел надменно-изящный Кучики-тайчо. Ренджи захотелось провалиться сквозь пол.
- Это действительно он? - наконец спросил Кучики, ужасающе ровным тоном.
Зараки ухмыльнулся:
- А то! Глянь, какой боец - силен, как бык! На руках тебя носить сможет.
- Мне это не нужно, - холодно ответил капитан шестого. - У меня вообще нет причин выбирать себе подчиненного из ваших подчиненных, Зараки-тайчо.
Ренджи сглотнул. Слухи о грядущих кадровых перестановках гуляли давно, но он и подумать не мог, что его это тоже коснется. Его переведут в шестой отряд? За что такое наказание?! Эти снобы обходили ребят Зараки за версту и воротили нос от руконгайцев - хотя и среди них самих были безродные.
- Капитан... - начал он, намереваясь протестовать.
- Мне не подходит такой лейтенант, - не обратив на него внимания, отрезал Кучики.
Ренджи заткнулся на полуслове. Стать... лейтенантом? Стать Его лейтенантом?! Еще одна - причем значительная - ступень к тому, чтобы сравняться с этим невыносимым человеком? Да ради этого можно и в двенадцатый, на опыты!
- Вы считаете, я этого недостоин? - он гордо вскинул голову.
Зараки-тайчо оскалился, явно поощряя дерзость офицера.
- А ты считаешь, что достоин? - бесцветно уточнил Кучики, не глядя на нахала.
- Да! Вы можете меня проверить! - выпалил Абараи, внутренне холодея - этот отмороженный тип его в лоскуты раскромсает и не поморщится.
- Хорошо, - неожиданно согласился тот.
Зараки, судя по лицу, был откровенно счастлив.
Двор неуютно поражал пустотой, только ветер - здесь всегда было ветрено - гонял пыль. Кучики в эффектно развевающейся хаори казался украшением, но уж никак не серьезным противником - впрочем, насколько обманчива это впечатление, Ренджи понял, едва успев отразить удар. Аристократ, почти не прибегая к шунпо, давал ему просто унизительную фору - не выиграть стремился, а проверить навыки, как потом объяснил всезнающий Мадараме. Тренировка, хоть и незаконченная, не прошла даром. Абараи выдохся намного раньше, чем обычно, но продолжал драться - из чистого упрямства.
- Тебе уже достаточно, - равнодушно проговорил Кучики, когда Ренджи на секунду остановился, чтобы перевести дух.
- Я не сдамся, - фыркнул тот - сам потом удивлялся, откуда столько наглости взялось.
Требовалось непременно показать этому высокомерному типу, что Ренджи Абараи достоин быть его лейтенантом. Он выпустил шикай, лезвие разодрало край рукава капитана - сколь Кучики бы ни был силен в шунпо, не зная особенностей чужого занпакто, он допустил ошибку. Потом перед лицом возникло облако розовых лепестков, несколько крохотных ножей чиркнуло по телу - и Ренджи удивленно осознал, что падает. Боли не было, только горячо заныло где-то в животе.
- Ты очень упрям, - приглушенно произнес голос. Потом обвалилась ватная тишина.
Неделю Ренджи пролежал в госпитале, а на следующий день после выписки Кира и Хинамори вручили ему приказ о назначении на должность лейтенанта шестого отряда.
Он подчинился, как ни удивительно. Позволил стянуть с себя юкату - как можно носить вещи из такой тонкой холодной ткани? - позволил бережно уложить себя на футон, позволил разглядывать. Позволил себе развязать шнурок, стягивающий волосы Ренджи, и запустить пальцы в спутавшиеся пряди.
- Ты слишком упрям... - голос, чуть искаженный хрипотцой, звучал не упреком, а поощрением.
- Поэтому я здесь? - может быть, спрашивать такие вещи было опасно - но Ренджи откуда-то совершенно точно знал, что сегодня ему разрешили быть безрассудным. Наверное, самому Бьякуе этого не доставало, подумал он, поняв по вмиг ставшему непроницаемым лицу, что ответа - как и всех других ответов - ему не дождаться.
Можно было подумать, что это очередной сон - безумный, болезненно-приятный, выматывающий... Но вот ощущения - не те, совсем не те. Солоноватый привкус, оседающий на языке с каждым мягким скольжением по шее - и чуть горьковатый осадок, оставшийся после мимолетного прикосновения к ключице... Тонкая, но частая пульсация вены под шелком кожи на запястье - и ожидаемо жесткая, натренированная ладонь... Железные пальцы, перехватившие медленно исследующую ухоженное тело руку, острые ногти, больно царапнувшие дубленую кожу руконгайца... Предсказуемые и неожиданные детали, игра контрастов, возможность ощутить каждую мелочь - не самый плохой способ приятно сойти с ума.
- Возьми, - в руку словно сам собой скользнул изящный флакон - движения Бьякуи всегда экономны настолько, что заметить их сложно.
Готовился, начиная злиться, понял Ренджи. Теплое масло неприятно полилось на пальцы, защекотало, стекая между ними, тыльную сторону кисти. Готовился, знал, что лейтенант придет, что не сможет устоять перед искушением, понимал, что привязал к себе накрепко своим безумным равнодушием... сволочь ледяная. Два пальца вошли с трудом, Бьякуя выгнулся, сверкнув очами - непрозрачными совершенно, но лиловыми, что означало сносное настроение - и закусил губу, гордец.
Ренджи не выдержал - любование каменным лицом в такой ситуации кого угодно могло вывести из себя - мимоходом лизнув в живот, сдвинулся вниз, ступни коснулись пола. Не хотите по-хорошему, Кучики-тайчо? Можно сделать еще лучше - что может быть приятней невозможно медленных движений, легчайших касаний языком, нежных ласк губами?.. И - что может быть мучительней? На беду капитана, кто-то когда-то показал Ренджи, как можно продлить удовольствие, и теперь он этим успешно пользовался. Бьякуя молча терпел: запрокидывал изрядно взлохмаченную голову, еще больше запутывая пряди на затылке, впивался пальцами в футон - надломил красивый ухоженный ноготь, злорадно подметил Абараи - закусывал уже кровоточащую губу...
Наверное, он просто не умел переступить свою гордость, сказать "пожалуйста", он даже "спасибо" не мог сказать, если оказанная ему услуга задевала его хваленую честь.
- Са-а-а, Кучики-доно, как можно? - пропел совсем рядом до боли знакомый и до зубовного скрежета ненавидимый голос.
Ренджи свернул за угол и узрел вполне обычную для Готэя картину: Ичимару, сгибаясь в полупоклоне - у него одного, наверное, это получалось не униженно, а насмешливо, даже едко - крутился около невозмутимого Кучики. Тот говорил степенно и негромко, так что его слов Абараи не услышал.
- Но как же так, Кучики-доно? - Ичимару, кажется, ответом остался очень доволен. - Ваша сестра очень талантлива, ее нужно продвигать по службе.
Ренджи очень захотелось размазать нагло ухмыляющуюся морду по ближайшей стене, однако с Ичимару бы сталось потом прихлопнуть наглеца на месте, а Киры, способного отговорить начальника от этого поступка, при нем не было. Впрочем, отсутствие лейтенанта могло сыграть на руку Абараи.
- Ичимару-тайчо, - крайне невежливо перебив бывшего - благословите боги слово "бывший" - лейтенанта, он подбежал к капитанам и вытянулся по струнке, изо всех сил изображая служебное рвение.
- Что такое? - Ичимару даже позволил себе выразить легкое неудовольствие. Ренджи показалось, что на надменном лице аристократа проступило облегчение, и он с утроенным энтузиазмом отрапортовал:
- Айзен-тайчо просил передать вам эти бумаги!
Ичимару, слегка скривившись, обозрел предъявленную пачку документов, настроения у него явно поубавилось. Кучики-тайчо очень повезло, что курьерские обязанности на этой неделе были возложены на Ренджи.
- Что ж, мы продолжим разговор позже, - Ичимару клоунски-вежливо поклонился. - Ах да, - он небрежно махнул рукавом в сторону Абараи, - скажи Айзену-тайчо, что я передаю ему благодарность.
Ренджи сердито глянул вслед и повернулся к Кучики-тайчо - точнее, к тому месту, где аристократ только что стоял. Тот удалялся неспешным размеренным шагом, будто разговор с Ичимару его нисколько не затронул - и ни спасибо, ни до свидания. Ну да - что ему, наследнику Великого дома, до какого-то младшего офицера и его непрошенной неуклюжей помощи?
Ренджи с тоской подумал, что придется ему сдаться - любое упрямство должно иметь границы - а ведь раньше он об этом знал только понаслышке. Рука устала, пальцы, тягуче-равномерно скользящие внутри, занемели, язык отказывался слушаться. Лучше б он вызвал капитана на вторую дуэль - исход так и так ясен. Абараи уже открыл рот пошире, как Кучики выдохнул "Хорошо", перешедшее во всхлип-стон - это Ренджи от неожиданности дернул рукой. Уже от самого этого стона пол поплыл - насколько все-таки у Бьякуи глубокий голос - голос, созданный для стонов и признаний. Пришлось взять себя в руки - слова сейчас были важнее самого... самого красивого на свете голоса.
- Пожалуйста, - с явным трудом вытолкнул Бьякуя, - перестань меня мучить, - Ренджи замер в неожиданном испуге: сейчас прогонит, точно прогонит... - Я хочу тебя... этого достаточно?
- На первый раз, - Ренджи услышал это словно со стороны, понял, что не дышит, и глубоко вдохнув, ухмыльнулся.
Бьякуя, кажется, искренне поразился наглости своего лейтенанта:
- На первый раз?
- Ага, - подтвердил Ренджи, поднимаясь на колени и подхватывая напряженное тело, ткнулся губами в шею, прихватил тонкую кожу.
Под мягким мрамором часто-часто билась жилка, дыхание Кучики оказалось неожиданно громким и хриплым - странно, что его не было слышно раньше. Он позволил Бьякуе откинуться назад - темные волосы разметались по постели змеями - перехватил поудобней узкие бедра и вошел резко, одним толчком - сам удивился, что получилось с первого раза.
Кто бы мог подумать, что глава клана умеет так всхлипывать и стонать - может, поэтому тот предусмотрительно отослал слуг из дома? Стоило наклониться вперед, чтоб было удобней, как спину процарапали острые ногти, Ренджи вскрикнул, чувствуя, как наливаются теплом вспухающие полосы. Бьякуя впился тонкими пальцами в плечи, подался навстречу, сбив только-только взятый ритм. Ренджи задохнулся, подхватил - так получалось немного медленней, зато глубже, Кучики снова прикусил губу, прогнулся, раскидывая руки.
От духоты, не то иллюзорной, не то настоящей, кружилась голова, в глазах темнело и плыло при каждом движении - только красиво очерченное лицо Бьякуи все еще было хорошо видно. В какой-то момент дробный стук дождевых капель уступил место зудящему шуму крови в ушах. Ренджи освободил одну руку, провел по выгибающемуся телу, царапнул в отместку бедро - на белой коже следы остались пугающе яркие, огладил пах, легонько касаясь члена. Пальцы не слушались, судорожно сжимаясь, и рассчитать движения не получалось - Бьякуя то вскрикивал, прогибаясь еще сильнее, то шипел от боли. Потом прокусил губу, зажмурился, Ренджи с неопределенным удивлением ощутил на ладони теплую жидкость - и взгляда на умиротворенное, спокойное, как, наверное, никогда в жизни, лицо Бьякуи ему вполне хватило - вправду сильно переклинило, уточнил он себе. Почему-то горло сжалось, и он не смог выдавить ни звука, только отчаянно сгреб в охапку тонкое тело и безвольно, как отпущенная кукольником марионетка, сложился на футон.
Когда отголоски оргазма растворились в тихом усталом блаженстве, и в голове немного прояснилось, Ренджи понял, что Бьякуя пытается выбраться из-под него - и уже почти выполнил это непростое, с учетом разницы в весе, действие. Он недовольно фыркнул:
- Куда?
- Ванна... - сорванно проговорил Кучики, часто моргая.
- Спи, - Ренджи, окончательно уверившись в своем праве командовать, притянул лежащее рядом одеяло, неуклюже накрылся, не выпуская любовника. - Все утром.
- Утром... - тихо отозвался Бьякуя, закрыл глаза и, видимо, моментально уснул.
Черты и так молодого лица заметно смягчились, сделавшись неприлично нежными, но даже так облик Бьякуи словно нес на себе венец благородства - отпечаток, клеймо Великого рода. Ренджи полюбовался на него с некой внутренней робостью - не человек, а картина, исполненная внутреннего, тщательно скрываемого света - поцеловал тонкие губы и, выкинув из головы посторонние мысли, провалился в сон.
Этот странный человек одним только внешним видом заставил его превратиться в соляной столб. Дорогая одежда, украшения - Ренджи даже приблизительно не мог оценить их стоимость, холодное надменное равнодушие, за которым не сразу угадывались юность и редкая красота, тонкий силуэт, от которого ощутимо веяло силой. Он прошел мимо и даже не заметил замершего в суеверном ужасе юнца - ни искры в непрозрачном взгляде, словно на пути стоял шкаф. А Ренджи показалось, что этот силуэт темным пятном выжгли у него в глазу - и потому столько лет он стоял перед глазами именно таким.
Кучики Бьякуя, последний глава Кучики, одного из четырех Великих кланов, юный вдовец... и брат Рукии - теперь, разумеется, Кучики Рукии. Он отнял ее у Ренджи, ее, последнего близкого человека. Вернуть подругу непременно - вот какую цель поставил себе Абараи. А для того, чтобы это сделать, нужно превзойти этого сноба, который и не смотрит на окружающих, витая где-то в своем мире, мире далеких от жизни аристократических правил.
Ренджи упорно учился, в свободное от занятий время сутками тренируясь с мечом и упражняясь в кидо; иногда ему помогал всепонимающий Кира, иногда кто-нибудь из старших - чаще всего Хисаги, после того случая в Генсее ставший им троим лучшим другом. Ночами Абараи представлял себе будущую карьеру - ни о чем больше думать не мог.
Когда оказалось, что Кучики ко всему прочему преподает один из многочисленных курсов магии, Ренджи чуть не сошел с ума окончательно. Идеальный лектор: ровный голос, четкие разъяснения, одинаковое ко всем отношение... очень холодное отношение...
Абараи распахнул глаза. Не любил он вспоминать те далекие годы, это было слишком болезненно. Уж лучше начинать день с бурной, пусть и ничем не подкрепленной радости. Впрочем... почему неоправданной?
Бьякуя не спал - наблюдал за ним, опустив длинные ресницы, в темных глазах вспыхивали неяркие, но очень теплые огоньки. Золотистый свет, льющийся в комнату сквозь тонкую бумагу седзи, оживил бледное лицо, раскрасил высокие скулы нежным румянцем. Вид встрепанного капитана вдруг рассмешил Ренджи, не в силах сдержаться, он захохотал в голос, притянул Бьякую к себе, зарылся лицом в спутанные волосы.
- Я рад, что у тебя хорошее настроение, - терпеливо сказал Кучики - в его голос прокралась улыбка, - но мы опаздываем на работу.
- У нас выходной, - возразил Абараи, продолжая тискать расслабленного Бьякую.
- У нас дежурство, - поправил тот. - Вечером, по счастью. Как ты смотришь на возможность принять ванну?
- Положительно, - Ренджи выпустил его и поднялся.
Возле футона были аккуратно разложены вещи: полотенца, юкаты, сброшенная вечером форма. Он попытался представить, что подумали слуги, обнаружив в постели хозяина безродного наглеца (да и просто кого-то обнаружив), но потом махнул на это рукой - на то они и слуги, чтобы не вмешиваться в личную жизнь господина.
Бьякуя, морщась, завязывал пояс. Внимательно рассмотрев шикарный след на шее (когда он успел оставить такой засос? хорошо, что Кучики всегда носит шарф...), Ренджи подошел к нему, коснулся плеча. Сиреневые глаза радовали своей насыщенностью.
- Я позволю себе еще одну дерзость, - усмехаясь, известил Абараи, подхватил Бьякую и поцеловал.
- Наглец, - ошеломленно выдавил тот, получив возможность глотнуть воздуха. - Упрямый наглец.
- Так точно, капитан, - никакого гнева в нем не чувствовалось, так что Ренджи мог и дальше спокойно дерзить. - Но Вы же сами знали, на что шли, подпуская к себе такое неуправляемое существо.
Бьякуя вздохнул:
- Знал. Поэтому не спешу хвататься за меч. Пойдем уже, ванна давно готова. Я ждал, пока ты проснешься.
- Слушаюсь, - Ренджи подцепил полотенце.
За этим человеком он пойдет куда угодно - особенно, если не будет необходимости постоянно соблюдать три проклятых уставных шага. А признания - он еще получит все признания, что ему - им обоим - так нужны.
-
-
20.06.2008 в 16:38-
-
20.06.2008 в 16:55-
-
20.06.2008 в 17:35-
-
20.06.2008 в 17:41-
-
20.06.2008 в 18:57Это тебе плюс) Некоторые вещи других авторов перечитываешь и находишь много странностей)) А у тебя все «равно положительно». Х)
У меня в коллекции кроме "целомудренно раздвинул ноги" появилась еще: "его дырочка скромно сжалась" Х)))) Так милооо)))
-
-
20.06.2008 в 19:01Спасибо. Но странности корректоры, честь им и хвала, вроде выловили.
Только сейчас? Ну даешь. Видел такую фразу раза два-три, причем в разных фандомах и у разных авторов. Ноги все же лучше - хоть какая-то оригинальность.
-
-
20.06.2008 в 19:07Хм. Странности они бывают, да. Вот я однажды выловила у себя в черновике - ухахатывалась)))
Да. ) У меня уже большой список. Просто скромная дырочка завела Х)))
-
-
20.06.2008 в 19:15-
-
20.06.2008 в 22:47Да, у себя можно много чего интересного найти))
Покажи коллекцию))
ComOk
Спасибо.
-
-
20.06.2008 в 22:57Поискать? Х)
Покажу) Чуть позже.)
-
-
21.06.2008 в 00:37Не стоит, пожалуй.
-
-
21.06.2008 в 10:45Ненавижу бьякурены, но... какой текст! Какой текст!!!
Спасибо.
Единственное, что не очень понравилось - это избитое заблуждение про то, что поцелуем можно заставить человека задохнуться.
-
-
21.06.2008 в 11:06Вам спасибо.
Ну, это смотря как целовать
-
-
21.06.2008 в 11:09Я все-таки за то, чтобы аффтарам первую пальму, а читателям - так... если останется
Не, ну можно, конешно, при этом нос рукой челу зажать... Но - зачем?
-
-
21.06.2008 в 11:16Не-ет, за то, что читали - тоже отдельная благодарность должна быть. Это ведь довольно страшное занятие
Я запомню совет
-
-
21.06.2008 в 11:25Это если полы не метены и скотина не покомлена. А при общем раздолбайстве - номано фсе
Писать сложнее на порядок... Писать хорошо - сложнее втройне. Это уже да. Труд. Поэтому Букеры и Нобелевки дают именно писателям, а не читателям. И правильно делают
Да Вы не обижайтесь, ладно? Это у меня просто личный кошмар. Вместе с электрическим разрядом боли от всего лишь одного пальца в заднице... Но если профанство в области анального секса я еще могу как-то проглотить, ну, не все же его любят, да? то байда с поцелуями очень сильно огорчает..
-
-
21.06.2008 в 11:35За осиливание некоторых опусов я бы предложил давать премию
Я не обижаюсь) Я тоже думал, что это штамп такой.
-
-
21.06.2008 в 11:45Да, сообщество преотличное! Фигню сюда не постят
Текст понравился на самом деле очень. Буду ждать дальнейших Ваших работ.
-
-
21.06.2008 в 11:50Ага. После того, как меня погоняли, я проникся еще большим уважением к администрации.
Спасибо
-
-
21.06.2008 в 12:01А мне нравится, когда гоняют
А я его терпеть не могу
Впрочем... Как уже и сказала - Бьякурен тоже. Плюс Айзенгин, Гинокир, Гриммулько и пр и др. Что асолютно не мешает мне это все читать
-
-
21.06.2008 в 12:13Просто для меня этот опыт был в новинку. У меня беты нет
За что вы его так?
Это особая форма мазохизма - читать то, что не нравится по определению.
-
-
21.06.2008 в 12:19У меня тоже
Ну, Блич-то в целом я пока люблю
Зато уж если мне нравится текст, то - без скидок на шипперство.
-
-
21.06.2008 в 12:22Почему не будет?
Это большой плюс)) Привычка кушать все подряд из-за шипперства - это нехорошо.
-
-
21.06.2008 в 13:04Спасибо.
-
-
24.06.2008 в 00:53зочем таг многа букаф про одно и то жекак вам удалось написать так много, э-э, ни про что? Так, я бы сказала, неоправданно много. Мне правда интересно - это у вас ненамеренно получилось или вы целенаправленно избегали, э-э, лаконичности?Отсутствие ярко выраженной сюжетной линии как таковой налицо (само по себе не порок, просто черта). Но при этом я, перечитав текст два раза, не нашла даже более-менее выраженного развития характеров героев и их отношений. Условно говоря, если представить это развитие в виде количества шагов, у вас на все про все уходит полтора шага, зато текста - как на километровую дистанцию.
Возможно, это эффект из-за того, что вы смешиваете разные по хронологии временные отрывки, но впечатление очень четкое - герои где были в начале теста, там в финале и остались - плюс-минус те самые полтора шага, о которых я сказала чуть выше.
Кстати, про смешение отрывков, раз уж на то пошло - мне не показалось, что этот прием был действительно оправданным. Ради чего вы его используете? Для контраста - не похоже. Вообще какого-либо эффекта не видно (кроме замороченности и хитровывернутости композиции, ага).
ИМХО, конечно. Не ИМХО - отбетьте текст еще раз, несколько ошибок-опечаток по ходу чтения определенно резанули глаз.
-
-
24.06.2008 в 01:28-
-
24.06.2008 в 01:35зочем таг многа букаф про одно и то же как
Эм... потому что захотелось именно много букв. Автор в принципе страдает перенасыщенностью текста действиями, так что для разнообразия решил выдать что-то относительно объемное.
герои где были в начале теста, там в финале и остались
Таймлайн фика - три дня. Флэшбэки занимают много времни, да - примерно сорок лет, как это указано в каноне. Однако, имхо, там как раз и было развитие отношений достаточно тягучее, потом уже... завертелось, если можно сказать. Данный текст - вариант моего видения развития отношений.
отбетьте текст еще раз, несколько ошибок-опечаток по ходу чтения определенно резанули глаз.
Укажите, пожалуйста. При n-ном прочтении глаз замыливается, так что ловля опечаток часто физически невозможна.
-
-
24.06.2008 в 22:23Пожалуйста.
Leyana
Автор в принципе страдает перенасыщенностью текста действиями, так что для разнообразия решил выдать что-то относительно объемное.
Дело не в объеме как таковом. "Война и мир" - тоже объемное произведение. Дело именно в безосновательном, ИМХО, растягивании текста. Я не читала ваших фиков, но если обычно они у вас перенасыщены действиями, а добиться вы хотели прямо противоположного, то, наверное, вам это удалось - эффект "многабукаф там, где можно сказать раз в пять лаконичнее" - налицо
Однако, имхо, там как раз и было развитие отношений достаточно тягучее, потом уже... завертелось, если можно сказать. Данный текст - вариант моего видения развития отношений.
Я поняла вас. Просто вот лично у меня сложилось четкое впечатление, что как раз развития-то и нет. Грубо говоря, берем план событийный - флэшбеки с привязкой канонных событий, пляски героев друг вокруг друга за полтора шага до НЦы, НЦа. План отношенческий - полшага до принятия решения, решение. По идее, это, наверное, должно скользить во флэшбеках - стадия, когда до решения еще расти и прыгать, когда некая проблема только обозначается, когда герои доходят, что она есть, когда пытаются решить ее - каждый по-своему, когда у них ничего не получается, и дальше уже - тягучее притягивание друг к другу - та самая стадия постепенного решения проблемы. Надеюсь, я понятно говорю - "проблема" тут - понятие весьма условное, и этот план - он не к действиям относится, а именно к "развитию отношений", как вы его называете. Разумеется, и набросан он весьма условно. Суть в том, что это развитие, наверное, должно скользить во флэшбеках, но я не знаю из-за чего, однако у вас по всему тексту чуть ли не красной нитью идет именно не развитие, а только эта стадия притягиватния - то, что я в первом комменте назвала "полтора шага до". Сорри за многобуквенное объяснение.
Про ошибки - извините, целиком перечитывать текст не осилю, навскидку точно помню:
Ренджи первый раз видел его без кенсейкана. А еще - без дурацкой игрушки на голове
Пардон, а "игрушка на голове" - это не кейсенкан ли?
требование казнить Рукию было излишнем
излишнИм
как будто с вечера по ней потоптался весь одиннадцатый отряд, и банкай Маюри в придачу
У вас запятая что с чем разделяет? Однородные члены предложения, соединенные союзом "и"?
Плюс местами царапали глаз некоторые слова и фразы - это уже субъективщина, и править их вам должна бета, но штампы, не лучший порядок слов и прочие шероховатости опять же есть.
-
-
24.06.2008 в 22:53Спасибо за такой пространный ответ. Я не буду полностью на него отвечать, потому что уже изложил свое мнение на этот счет. Все равно ведь каждый останется при своем мнении. Меня, конечно, расстраивает, что в целом текст не понравился (я правильно понимаю), однако мне кажется, это вполне естесственно.
Пардон, а "игрушка на голове" - это не кейсенкан ли?
Это намеренное употребление... даже не знаю, как назвать теперь. Этакий повтор без повтора.
Однородные члены предложения, соединенные союзом "и"?
Вот в этом пункте мы тоже сомневались и в конце решили, что это сложное предложение (если бы были однородные члены, то было бы "потоптались").
излишнИм
Ляп, действительно. Спасибо.
штампы, не лучший порядок слов и прочие шероховатости опять же есть.
Это я понимаю. Но не хотелось отшлифовывать до идеального состояния текст; мне кажется, все-таки лучше написать новый с учетом прежних ошибок, чем возиться до бесконечности с одним.
Спасибо за критику.
-
-
24.06.2008 в 23:01хороший текст, мне понравился. Немного непривычное развитие отношений, то есть, я этих двоих не совсем так вижу. Но ваш взгляд мне импонирует, легко и приятно было читать.
Из опечаток выловила только одну, видать, зачиталась:
насколько обманчива это впечатление