Просто чёрная кошка-переросток с острыми собачьими ушами, никакой там экзотики и ужасов типа рогов, клыков наружу, бронированной чешуи, или ядовитых шипов. Как и всякий Турк, он уже не раз шлялся по лабораториям Ходжо, в сопровождении Елены, эти вылазки были строжайше запрещены, но тем не менее совершались регулярно, считались чем-то вроде обязательной культурной программой для новичков в Шинра-Билдинг и напоминали визиты в зоопарк или кунсткамеру для внутреннего пользования. Иногда, правда, они оканчивались трагически – Елена говорила, что год назад там погибла её соседка по комнате. Химера загрызла. Рено видел эту химеру – огромную, метров двадцать, сонную змеюку с перепончатыми крыльями, когда они с Еленой подошли к вольеру, она немного оживилась и попыталась взлететь, но неуклюжие, непропорционально-маленькие крылья не смогли поднять толстое тело, тогда она просто бросилась на стекло, за которым стоял Рено, и, ударившись, сползла вниз, оставляя потёки яда. Клыки её глубоко прорезали губы, так что с морды капала сукровица и гной, тело покрывали бородавчатые язвы, пол вольера усеивала отпавшая чешуя в бурых пятнах. Елена держала пистолет наготове. Эта сука скоро сдохнет, - сказала она, - с виду страшная, но совсем непригодна для жизни! Рено и сам это понял – тварь выглядела больной, и пахло от неё так…
- Немного индейки?
Рено поспешно замотал головой.
- Послушайте… То есть, нет, спасибо! Но ваша… ваша Дарк Нэйшн совсем не похожа на тех уродов в лаборатории, я хотел сказать, я сам там не был, но…
- Не был?
- Ну хорошо, был, был! Они же там… они там все ненормальные, не такие, как положено…
- Неестественные? Неприспособленные? – вице-президент, казалось, забыл о еде и наслаждался беседой.
- Нефункциональные! – выпалил Рено.
- Именно! – подтвердил Руфус Шинра очень довольным голосом, - Функциональность – это то, чем Ходжо всегда пренебрегал. Ты слыхал о планете Амой?
- Амой? А, да, это там, где проводятся запрещённые генетические эксперименты и опыты над людьми?
- Но тем не мене вся Федерация пользуется их разработками! А знаешь, почему?
- Потому что они всё равно нужны, а Федерация как бы остаётся чистенькой? – предположил Рено. Вице-президент улыбнулся.
- Эээ… Функционально, Турк! Но ещё и потому, что на Амой генетика – точная практическая наука, а не бесконтрольные полуграмотные опыты! У каждого амойского проекта есть определённая цель, у каждого организма - определённые задачи. Понимаешь?
- Ага, то есть – да, понимаю! У вашей Дарк Нэйшн задача вас охранять и определять яды…
- Верно, помимо прочего…и выглядеть при этом стильно и достаточно опасно, но не настолько, чтобы нельзя было брать её с собой в любое место, куда…
- …ага, а вот та химера Ходжо, она хоть и может запросто сожрать человека и ядовитая, как чёрт, но её с собой в машину не возьмешь, она же здоровая, и кидается на всех подряд, и воняет, как…
- Химера? – лицо Руфуса Шинра словно погасло, Рено не понял – почему, что он такого сказал.
- Ну да, химера… Я её видел в лаборатории у Ходжо. Змея-переросток, с крыльями, только нах… нафиг ей эти крылья, они слишком маленькие и только за чешую цепляются, а летать она не может… Она ещё в прошлом году удрала и съела одну девчонку из наших, агента Сароян…
- Я знаю эту историю, - голос у вице-президента такой, что Рено понимает – ему лучше заткнуться. Вот так. Заткнись, Рено. Чёрная зверюга отрывается от своего мяса, подходит к хозяину и кладёт голову ему на колено, под скатерть. Из-под белоснежных крахмальных складок доносится протяжный вздох. Рено утыкается в свою тарелку, она пустая, а тянуться за едой в тяжёло повисшем молчании просто невозможно, но ему надо чем-то себя занять, его пальцы неосознанно комкают и мнут салфетку. Да что он такого сказал?
- Кофе? – спрашивает вице-президент тем же тусклым голосом.
- Нет! Нет, спасибо! – поспешно отвечает Рено.
- А. Тогда можешь быть свободен. Завтра придёшь сюда к восьми утра. В галстуке и в отглаженных брюках.
- Но!..
- Уходи.
Вот сукин сын! Рено встаёт и идёт к двери, от обиды и злости в горле стоит ком. Когда он уже берётся за ручку, его догоняет голос вице-президента:
- Шевалье пятнадцать-семь-девять…

Руд ещё не спал.
- Ну как? – спросил он. Коммандер Ценг сказал ему, что с Рено всё в порядке, он на собеседовании у вице-президента.
- Да нормально! – буркнул Рено в ответ.
- Поздравить с повышением?
- Да пошло оно!..
- Что, совсем козёл?
- Да нет…
Рено задумывается, потом выдавливает:
- Зверюга у него классная! Зовут Дарк Нэйшн, нестрашная совсем… Лезет, как щенок! Она ещё умеет яды распознавать, а там, в том доме, глотки рвала!.. Но я ей понравился! Пижон…вице-президент, то есть, сам мне сказал! У него пентхаус – офигеть! Такой шикарный! Красиво, и класс чувствуется! Маме бы…
Рено замолкает на полуслове, виновато взглядывая на Руда. Тот, не изменившись в лице, продолжает собирать пистолет.
- Слушай, пошли спать, - говорит Рено после паузы.
- Иди, я ещё посижу.
Собранный пистолет снова начинает разбираться. Руд может делать это раз за разом, как пасьянс раскладывать. Рено отправляется в свою комнату, раздевается, швыряя одежду в угол, забирается под одеяло с головой, чтобы не видеть тонкой полоски света из-под двери. Под одеялом начинает пахнуть шампунем и хвойной солью из шикарной ванной Руфуса Шинра. Рено зевает. Он так устал, что плохо помнит, как уходил из апартаментов вице-президента. В голове всё путается – чёрная зверюга и её хозяин, цели и результаты, бассейн с рябящими отражениями люминесцентных ламп, пёстрый надувной мячик, лестницы, лестницы, лестницы, вертолёт в небе и свист пуль, кровь на чёрном мундире, холодок дула на коже, тяжёлое тело прижимает его к полу, жарко, пахнет цветами и морем, мама показывает, как снять с салфетки серебряное кольцо. Мама морщится – её пальцы сломаны, обломки костей проткнули кожу и тонкие кружевные перчатки. Эта вилка для салата, эта – для мяса, а эта – для рыбы… Алые пятна на белом полотне. Крохотный микрофон в завитке резьбы под крахмальной скатертью. Это жучок, он пищит. Мама отгоняет его, между сведённых досадливо бровей – маленькое красное пятнышко. Отвалилась чешуя. Она не сможет взлететь, никогда, она скоро умрёт. Никогда. Никогда не задавай вопросов соседу по столу, пока он не промокнёт губы салфеткой, Рере, а ещё лучше – дождись, пока он сам заговорит. И не расставляй локти. Да, вот так, умница! С этого момента тебе запрещено посещать лаборатории Ходжо. Запомнил? Повтори. Пов-то-ри…


***
- Я его ненавижу! – Рено ляпнул дверью так, что белая пыль полетела с косяка. Руд поднял глаза от спортивной газеты:
- С чего это вдруг? Вчера ты полночи орал, что с ним круто работать!
- Вчера было круто, а сегодня…
- А что сегодня? Опять проторчал целый день в приёмной?
- Нет! Сначала в приёмной, а потом он пошёл в тир и там…
- Что? – Руд смотрел на него уже с беспокойством, но Рено промолчал.
А что было говорить – вице-президент дразнится, Руд! А когда пробуешь отвечать – выходит только хуже! Я же стараюсь! А он всё равно ржал, чёртова бледная моль! И ему не докажешь, что я крутой, профи, просто стрельбы не люблю! И не скажешь – заткнись, мудак, а то мой напарник тебя по стенке размажет!
- Он козёл! – шипит Рено сквозь зубы и удирает в ванную, оставляя после себя отчётливый запах пороховых газов и горячего металла.

***
… - Малагеееенья солероооса!..
- Ты… Блин, да ты что, напился, щенок дурной!?!
- Я-я-а? Нет! Не напился. Нель… зя. При исполнении!..
- Тихо! Дай я!
- Упппс!.. Извини.
- Да ладно! Блин, кто ж это накручивал-то?
- Так… так положено… Таксидо…
- Чего?
- Смокинг… смокинг обязателен, Болдер! Сегодня… то есть, уже завтра… Сколько времени?
- Четыре утра.
- Блин!
- Вот-вот. Слушай… Чёрт, он тебя что, в бордель таскал? Духами воняет!
- Дурак! – обиженно, - Я танцевал!
- Ты…что ты делал?
- Я танцевал… Там была музыка, Руд! Оркестр… и Микеле Калабриани…
- Кала… кто?
- Это тенор… Золотой Голос Терры…
- Бриллиантовый!.. Всё, дальше сам!
- Угу…
Болдер исчезает за дверью, но Рено и не думает снимать новую шёлковую рубашку и брюки, он вытягивается на кровати, на лице – бездумная улыбка, в голове шумит – он пьян, но не от спиртного, подумаешь, стакан джина с тоником! - нет, он пьян музыкой, роскошным светлым залом, запахом духов, шорохом вечерних платьев, блеском полированного мрамора, серебра, драгоценностей женщин, гомоном голосов – правильная речь, изысканные шутки, тихий смех, плавные жесты, вице-президент сказал, что убьёт его, если услышит хоть одно бранное слово или увидит, что он снял перчатки или пьёт что-нибудь, кроме джина с тоником. Можно подумать, что Рено в кабаке воспитывали! Рено фыркает от смеха, когда вспоминает удивлённый взгляд вице-президента, пойманный во время тура вальса. Рено танцевал с женой губернатора Уолдо, тётка висла на нём с начала приёма, и не она одна, Рено знал, что выглядит по-настоящему круто, сочетание классического смокинга, татуировок на скулах и рваной рыжей чёлки делало его «экзотичным, стильным и опасным», так сказал тот мужик, который привёз смокинг по звонку вице-президента, перед приёмом, стилист из модного журнала, и Рено ему верил, потому что… короче, вице-президент остался доволен – кивок и улыбка, ни единого замечания, и Рено простил придурка-стилиста, который трещал как сорока и всё приставал – где у Рено ещё татуировки… Рено смеётся в подушку. Сна ни в одном глазу. Он был по-настоящему крут сегодня, просто невъебенно! После обеда он проскользнул в кабинет хозяина дома, председателя правления крупного банка, и, нейтрализовав камеру слежения, поставил миниатюрный пластиковый диктофон в фарфоровую вазу, а потом, уже когда они уходили, так же ловко его изъял. Первую половину плёнки можно было смело выкинуть, потому что вице-президент поначалу тоже участвовал в милой послеобеденной беседе банкира, двух политиков и хозяина сталелитейного концерна, зато потом, когда Руфус Шинра вышел…

«…вот тогда и началось самое интересное, как думаешь, Турк? Пока мы с тобой развлекали дам…» - тихий смешок, в полутемном салоне лимузина Руфус Шинра тоже кажется «стильным и опасным» - светлая чёлка растрепалась, глаза диковато поблёскивают, губы кривит усмешка. Он одевает наушник и дважды прослушивает запись, потом уничтожает диктофон. В салоне пахнет горелой пластмассой, духами и виски, которое они пили «за успех», Рено ненавидит виски, но послушно глотает из стакана, он же не мальчишка какой-нибудь, а крутой агент. Опасный и стильный… Как Дарк Нэйшн… Доверенное лицо вице-президента Шинра…

***
- Ну как?
- Нормально.
Глаз не поднял от бумаг. Сидел, звонил, что-то диктовал секретарше, смеялся по телефону с какой-то Кристин. А Рено – ни слова. Целый день. Ни одной подколки, вообще ничего. А в шесть часов сделал по внутренней связи распоряжение насчёт ужина на двоих, щёлкнул пальцами, подзывая Дарк Нэйшн и сказал: а ты можешь идти. Ну и ладно! Рено сердито срывает с шеи галстук, комкает и швыряет в мусорную корзину. Ну и пошёл он сам, сволочь отмороженная! Ну и пусть трахается с этой Кристиной-секс-по-телефону! Не раздеваясь, Рено плюхается в остывшую, неубранную с утра постель, неосознанным жестом прижимает подушку к животу. Там, в животе, всё мелко трясётся от обиды и усталости. Он закрывает глаза, крепко, пока в темноте под веками не появляется красное. Дурак, дурак, дурак! Это же надо так попасть! Доверенное лицо! Размечтался!

***
Темнота, скрип, прямоугольник света прорезается в стене, тихие шаги, звуки падения, стон… Руд выскакивает из своей комнаты в одних пижамных штанах, с пистолетом в руке.
- Рыжий, ты что, совсем уже… - Рено валяется на полу без движения, Руд, порядком испуганный спросонья, вздёргивает его на ноги – Рено как ватный.
- Ты что?! - Руд трясёт его, принюхивается – спиртным не пахнет.
- Ыыыыы… - стонет Рено, - не… надо… пусти…
- Ты опять пил?
- Нет… блядь… бегал…
- Что?!
- С ви…це…матьего... президентом… - Рено становится на ноги, цепляясь за Руда, выплёвывая слова, - сказал – бессонница у него… пошли, сказал… Рено… пару кругов…в спорт… зал… уроооод! Скучно ему было одному!.. Ч…часа два… как заведенный…Блин! Уй! Ноги!.. А сам… хоть бы что… Убью гада!

***
- Эй, Болдер, я его сделал, блин, ты не представляешь – ка-а-а-ак я его сделал, как я ему вмазал сегодня, прям под дых, он чуть свой завтрак не выблевал!
- А это ч…
- Не трогай! Больно же!
- Он что, тебя ударил?
- Ну!.. Зато как я ему вмазал, ты что!
- Послушай, чем вы там вообще занимаетесь?
- Ну сегодня полдня в Парламенте проторчали, скука смертная, ну я и…
- Что?
- Запустил им одну штуковину в вайфай…
- Ты сдурел!
- Да не, прикольно получилось, он сам ржал, но потом уже, в машине, и сказал, что не скажет Ценгу, а сам со мной разберётся… Так это ещё кто с кем разобрался! – воинственно вопит Рено, оба глаза – и здоровый, и подбитый, сияют.
- Постой. Ты что – дрался с вице-президентом? Не с тренером?
- Ну да! Ну ты тормоз, Болдер! – Рено хохочет и едва не подпрыгивает от возбуждения.
- Слушай, мне это не нравится! – ворчит Руд.
- Да брось, я же говорю - он нормальный!
- Вчера ты говорил, что он мудак!
- Ну, вчера было вчера… - Рено отводит глаза, ну как ему объяснить Руду, что вице-президент просто… просто разный, вот и всё! Не угадаешь. Но с ним… с ним интересно. Он слушает Рено… почти всегда, и с ним можно поговорить… ну, обо всём, что увидел в Сети, или так придумал, и даже если он отвечает по приколу и смеётся – он не ржёт! - смеётся своим особенным тихим смехом… Он отвечает. И не задирает нос, и не считает Рено уголовником, хоть сам родился с серебряной ложкой во рту, с платиновой, но ему это по бара… всё равно. Он такой… такой как надо, Рено остро чувствует это, но объяснить не может, особенно Руду, Руд тоже классный, но простой, вот мама бы поняла, мама сама была такая же, как вице-президент, первый сорт, настоящая леди, это всегда было с ней, и в мидгарском пентхаусе, и в трущобах Нижнего города, где они прятались, и в провинциальной Александрии, Рено почти забыл – как это бывает, когда всё как надо, за последние два года воспоминания об этом стёрлись, потускнели, Рено заставил их потускнеть, и сам стёрся, стал другим, как на ключ себя запер, поставил на пароль, иначе бы крыша съехала… Рено привычно толкает Руда в плечо – всё нормально, напарник! - и уходит в свою комнату, падает навзничь на кровать…
…Мама готовится к выходу, огненные волосы собраны в обманчиво-небрежную причёску, тёмное платье – словно оправа для сияющей кожи, сияющих волос, сияющего ожерелья, она пахнет, как цветы, плывущие по воде, глаза поблёскивают, губы приоткрыты в улыбке, узкая рука – у него в волосах, ласково гладит, треплет, притягивает к смеющимся губам, запах помады, тёплый шёпот: «Мне пора, Рере, слушай няню, будь моим хорошим мальчиком»…
…Руфус Шинра, в официальном костюме, играет со своей громадной кошкой, опрокидывает её на ковёр, хватает за шею обеими руками, притягивает к лицу оскаленную морду, шутливо рычит, она бьёт его лапами, но когти втянуты, хвост повиливает от удовольствия, она вся извивается в предвкушении ласки, мурлычет и повизгивает, Рено застывает в дверях, как вкопанный, Руфус Шинра поднимает глаза, смотрит на него снизу вверх, лицо полно смеха, а пальцы гладят, гладят, гладят чёрную блестящую шерсть… «Пора, Рено? Сейчас иду…»
Стук в дверь. Рено моргает, как спросонья, хотя не спал ни минуты, прячет в подушку горящее лицо.
- Ну что? – буркает он.
- Пойду-ка я завтра с тобой, - говорит Руд ему в затылок.
Рено молчит, потом, не поворачиваясь:
- Ну пошли. Только зачем.
- Затем, - ворчит Руд, - смотрю, что-то он совсем тебе голову задурил, парень!
Рено вцепляется в подушку так, что белеют костяшки, сердце бьётся в горле. Это неправда, что это Болдер несёт?
- Что… что за херню ты несёшь?! – голос хриплый, как чужой.
Руд озабоченно смотрит в рыжий, вздыбленный гелем вихрастый затылок Рено, крепко трёт свой, гладко выбритый. Чёрте что творится с парнем!
- Слушай… - говорит он, не зная, какие слова подобрать, - ты… ты того, не позволяй себе… мозги компостировать, понял? И вообще, нам лучше держаться вместе, напарник… Ты ничего не забыл? – со значением.
- …Нет, - доносится из подушки после паузы. Руд кивает и выходит, прикрыв за собою дверь.