Название: Склад
Глава 5.
Автор: Melemina
Бета: baba_gulka
Фендом: Naruto
Дисклеймер: Kishimoto
Пейринг: Sasuke|Naruto, Sasuke|Kiba, Sakura, Suigetsu etc.
Рейтинг: NC-17
Жанр: AU, angst, romance
Варнинги: OOC по желанию (Сакуру не узнать), изнасилование, ненормативная лексика.
Состояние: в процессе.
Размещение: запрещено
От автора: автор с тоской посмотрел на канон и решил устроить себе АУ-отдых. Автор старая больная женщина, поэтому ни хрена не помнит, чем дети занимаются в школе. Поэтому АУ не школьное. Автор учился в универе, в котором на десять девчонок было по статистике 0,001 ребят. Поэтому АУ не университетская.

Начало
Предыдущая глава


читать дальше** *
Есть люди, которые ненавидят собирать головоломки. Россыпи разноцветных кусочков их раздражают, а перспектива сидеть и часами собирать из них картинки приводит в бешенство. Наруто собирал головоломки – иногда годами. Укрепленная над монитором стальная стрела монорельса, рвущегося в снежно-белое небо - самая большая головоломка, которую удалось собрать полностью, складывалась больше двух лет. Сначала ворох светлых кусочков лежал на столике, а уже уложенные детали походили на куцый заячий хвост. Наруто быстро потерял к картинке интерес, но однажды, в осенний темный вечер, уселся за нее вновь, и «заячий хвост» исчез, и появились серые тени опор монорельса.
Потом опять что-то случилось, и монорельс был забыт. Наруто снились округлые очертания удивительного поезда будущего, но к головоломке он не подходил. Кружевной мост, плетение хрупких на вид металлонесущих конструкций, появился уже зимой, и тогда Наруто понял, что, выстроив этот мост, не имеет права бросить все на полпути. Головоломка тихонько существовала в его жизни, становясь картиной, а нерасставленных кусочков становилось все меньше. Поезд набирал высоту, и уже солнечные блики вспыхнули на серебристом металле, и белое небо легло на его упругий хлесткий изгиб. Весной Наруто понял, что больше не может. Оставалось самое сложное – далекая и почти неприметная синь горизонта. Без нее картина была неполной, но, потеряв все ориентиры, вымотавшись, Наруто решил, что можно как-то обмануть себя и считать головоломку собранной.
На фоне неполного неба поезд вскоре утратил свой блеск. Проходя мимо столика, Наруто сжимал зубы и ощущал, как поднимается в душе что-то требовательно-сладкое, непреодолимое. Головоломка и манила, и отталкивала одновременно. Справиться с ней можно было только одним способом, и Наруто, чувствуя себя странно-одиноким, за одну ночь собрал ее полностью, и заснул, положив голову на рельефно-прохладную поверхность.
То, как болела в эту ночь душа, он старался не вспоминать. Давясь чувством безысходной, жалкой тоски, Наруто думал о том, что нельзя так резко завершать этапы своей жизни, даже если этап этот был просто борьбой с игрушкой…
Серебристый поезд монорельса рвался в белоснежное небо, впитав в свой иллюзорный двигатель силу внимательного взгляда и тепла живых рук…
Странно, думал Наруто, глядя за мутноватое окно такси, странно… Никаких головоломок больше нет, а чувство такое же – тянущее, выжидающее. Словно нужно, необходимо собрать мир воедино, или самому стать последней в нем деталью, но ничего не получается.
Такси остановилось возле полыхающего синими инопланетными огнями здания, прижатого к земле непомерно ярким неоном, и Наруто, выбираясь из машины, вдруг подумал, что это – неподходящий кусочек головоломки, ненужный, чужой, и нестерпимо захотелось домой, к себе, в тишину, но Суйгецу слегка подтолкнул его сзади и наклонил голову, заглядывая прямо в глаза:
- Только не перепивай, - улыбнулся он, но выражение его лица почти не изменилось, оставшись выжидающе-снисходительным. – Если хочешь, я за тобой послежу.
- Следи, - сказал Наруто, лишь бы отделаться, но ощутил, что такая забота даже приятна – словно кто-то указал нужное место на поверхности стола, место, куда удастся втиснуть лишнюю деталь головоломки.
А потом на него обрушился шквал музыки, света, пронизывающих лучей, голосов, запахов, лиц, цветов, и воспоминаниям просто не осталось места.
Несмотря на собственные предупреждения, Суйгецу сразу же заставил Наруто выпить один за другим два высоких бокала коктейля, один из которых жаркой перчаткой сжал сердце, и окончательно вымел из головы тягостные мысли.
Все стало намного легче и проще, и царящая вокруг суета упорядочилась, окрасившись в удачные и безобидные тона. Там, где темно, где мерцают сине-алые тени – бар; там, откуда выбираются покачивающиеся голоногие девушки и льются клубы наркотического дыма – туалеты. Центр – нестройная мешанина выхлестнутых узкими лучами света тел – танцпол. Наверху, под трехцветными пятнами софитов, алеет приглушенный свет. Вот там черт разберет, что происходит, а внизу уже все более-менее ясно… Кроме того, что тут, собственно, делать.
Наруто тревожными глазами поискал Суйгецу и наткнулся вместо него на лукавое личико совсем юной девочки. Девочка обняла его тонкими прохладными руками в колючих браслетах и что-то прошептала на ухо, смеясь, а потом настойчиво и уверенно потащила куда-то вглубь толпы.
Гибкое полуобнаженное тело скользнуло между его ладоней, девочка прижалась к нему пушистой, пахнущей лаком головой, и Наруто, плюнув на все свои вопросы и непонятки, легко и уверенно подхватил ее под бедра.
Синий луч выхватил острую, ломаную линию ее улыбки, и все стало очень просто.
Второй уровень разительно отличался от первого. Первый уровень был как на ладони – стоило только посмотреть сквозь стилизованные решетки, но акустика помещения снижала гремящую внизу музыку так, что можно было разговаривать, не особо повышая голос. На втором уровне под бордовыми шарами ламп сияли полировкой черные столы в окружении ярко-красных диванов поддельной кожи, и дым сигарет имел совсем другой запах.
Суйгецу чуть подвинулся, освобождая место Саске, сказал:
- Sp. Без меня разберется, я просто послежу.
- Предупредил? – лениво спросил Саске.
- Зачем? – равнодушно отозвался Суйгецу. – Не такая уж это дрянь, чтобы предупреждать. А то взвыл бы мне о вреде наркотиков, и всю ночь мучился бы бездельем. А так заряд энергии и хорошего настроения ему обеспечен.
- Ну да, - сухо проговорил Саске. – Думаешь, решит тебя отблагодарить за хорошо проведенное время?
- Почему бы и нет?
Саске в задумчивости коснулся губами прохладного края высокого бокала с любимым коктейлем, медленно качнул головой вправо-влево, оставляя на тонком стекле еле заметный влажный блеск.
Поймав внимательный взгляд Суйгецу, угрожающе выпрямился. Хорошо знающий его человек мог бы сделать из этого прикосновения губами к стеклу неожиданные выводы, и Суйгецу их, видимо, сделал.
- Хорош парень, да? – спросил он. – Видел его внизу? Гибкий, зараза. Есть такие… на которых смотришь и хочется вылизать всего, от губ до члена.
- Не так уж он и хорош, - скучающе сказал Саске, щелчком выбивая из пачки сигарету. - С таким же успехом можешь взяться облизывать автомобильную шину.
Суйгецу недобро прищурился.
- Неосторожно, - хмыкнул он. – Проглядел ты, Саске, слишком быстро к нему дверку прикрыл.
- Захочу – верну.
Перед Суйгецу можно было не скрываться. Не прятать мыслей, не облагораживать свои поступки. В конце концов, что скрывать от человека, с которым не раз раскладывали на двоих не в меру любвеобильных мальчиков – кого по доброй воле, кого насильно.
- С ним надо нежно и мягко, - сказал Суйгецу, - а ты на это физически неспособен.
Может быть. Может, уже и неспособен. Время, когда заворожено наблюдал за упругими, сильными движениями чужого тела, когда изнывал от желания прикоснуться губами к чужим губам только ради того, чтобы ощутить и подарить тепло, давным-давно прошло.
Запах. Запах разгоряченной кожи, горечь пыли и вкус железа на ноющих ладонях. Давнее-давнее, ненужное-ненужное прошлое.
Интересно, осталось хоть что-то от этого прошлого, подумалось Саске. Осталось. Рожденный побеждать никогда и ни в чем никому не уступит.
- Плевать на нежность. Если я снова за него возьмусь, тебе ничто не поможет. Ни наркотики, ни вылизывания. Если я за него возьмусь… - Саске оперся на поверхность стола, приподнялся и последнюю фразу произнес издевательски-доверительно, почти касаясь губами губ Суйгецу: - Ты. Проиграешь.
Эти слова, которые не произносил так давно, разлили по венам приятный покалывающий холодок.
Ты. Проиграешь.
Сколько раз видел после этой фразы недоверие в чужих глазах. Недоверие. Страх. Сомнение. Насмешку. Уверенность. И все неизменно заканчивалось одним и тем же – тающим льдом, смешанным со свежей кровью, болезненным глухим непрекращающимся стоном, чудовищными кровоподтеками на чужом теле.
Суйгецу смотрит неодобрительно и настороженно. Он уже сам жалеет, что спровоцировал Саске, фактически предложив ему поединок. Вызов принят, и ловушка захлопнулась – особенности психологии Саске не позволят ему отказаться или отступиться. Остается надеяться на то, что Наруто, испытывающий панический страх перед близостью с парнем, к себе его больше не подпустит.
Суйгецу обдумывал уже фразы, которые могли бы поколебать решимость Учихи, но вдруг заметил, что его жесткий взгляд смягчился – смягчился неестественно быстро, приобрел тревожную и чуть печальную глубину, так ему несвойственную.
Появившийся у столика Наруто, растрепанный, с влажно поблескивающей загорелой кожей, опасливо посмотрел на него.
- Сориентировался? – спросил Суйгецу.
Наруто улыбнулся, обнажив полоску белоснежных зубов, синие глаза заблестели.
- Впервые вижу место, где всем на все пофиг, - признался он, садясь рядом с Суйгецу. От его тела шел лихорадочный, азартный жар, а узкие пряди золотистых волос превратились в потемневшие стрелочки, лежащие на шее. Наруто, видимо, не замечает или не придает значения тому, что у него затруднено дыхание – sp прижало нервы, но непосвященному этого не понять.
От того, как он сейчас дышит, преодолевая действие наркотика, тяжеловато, глубоко, часто, у сидящего рядом Суйгецу требовательно заныло внизу живота.
Наруто мельком взглянул на часы – странно, уже три часа ночи, а его все треплет непроходящий, полубезумный азарт и необъяснимая жажда движения – а еще необходимость говорить или слушать, такая отчетливая, что аж дышать сложно.
Первый уровень клуба, несмотря на обилие сменяющихся одна за одной беззаботных девчонок, несмотря на наспех выпитые коктейли, грохот и сигаретный дурман, его так и не вымотал.
При виде Саске азарт было притих, словно испугавшись, но потом оказалось, что Саске погружен в какие-то свои мысли, и он, такой непривычный в черных плотных джинсах и черном облегающем свитере с расстегнутой до середины груди молнией, опасности не представляет.
Саске, поймав его настороженный взгляд, пояснил:
- Я тебе тут не начальник. Хватит дергаться.
- Я же не из-за работы… - вдруг сказал Наруто и ужаснулся тому, что сказал, но остановиться не смог – непреодолимая сила развязала ему язык, и показалось, что, не выскажи он все это сейчас, дыхание окончательно собьется, а потом и вовсе угаснет. – Мне с тобой неуютно. Неправильно. Я не могу быть с тобой рядом…
Саске без удивления выслушал и вдруг коротким движением подвинул к нему бокал, в котором несмешивающимся тяжелым слоем белел снежный пласт сливочного ликера и черный смоляной пласт портера.
- Пей. Голова хоть в порядок придет.
- Я и так пьяный, по-моему, - беспомощно сказал Наруто, но бокал взял.
- Между ангелом и бесом… - вполголоса проговорил Суйгецу.
А Саске утомленно и прямо посмотрел в глаза Наруто.
Дальнейшее свилось для Наруто в один плотный цветастый клубок. Вот очередная девчонка на первом уровне, сияя густо усыпанной блестками кожей, теребит его за руку, крича что-то про номер телефона. Вот холодные отсветы ламп, лежащие на кафеле, а напротив, в узком и низком зеркале, собственные глаза с тонким ободком радужки и пульсирующим, огромным зрачком. Потом – Саске, под расстегнутой молнией его свитера упругая, белая, гладкая кожа, и почему-то хочется смотреть и смотреть… Снова чьи-то голоса, чьи-то узкие, неловкие губы на губах – то ли поцелуй, то ли случайное столкновение. Между ангелом и бесом. О чем это, интересно?
Грохот музыки свернулся в смерчевой тугой узел, и стало понятно, почему исчезает дыхание – здесь слишком много звука, он выдавил кислород, сожрал необходимую для дыхания тишину.
Горечь апельсинового сока, разбавленного ледяной острой водкой, и чье-то колено, властно раздвинувшее ноги. Снова кафель и холодные блики. Вода стекает по потемневшим прядям волос, а зрачки все такие же неузнаваемые. Странно.
Режущие лиловые вспышки, связки белоснежных молний, алый, теплый свет второго уровня. Мучительно-сладкая внутренняя дрожь, пришедшая вместе с осознанием того, что происходит что-то неправильное, и что такое состояние отвратительно, но потом Наруто понимал, что, пропади сейчас это состояние, и он взвоет от разочарования и пустоты.
А потом, спустя целую вечность, дым и шум начали таять, и Наруто вдруг оказался на том же красном диванчике поддельной кожи, а напротив опять сидел Саске, положив ладонь на бокал с белым ликером и черным портером.
Казалось, кто-то отпихнул прошедшие часы далеко назад, спрятал их так глубоко, что воспоминания сразу же стерлись, а настоящее – это только Саске и красные диванчики под алыми лампами, пробивающийся неизвестно откуда утренний холодный свет и горький запах его сигарет.
Саске, непривычно утомленный и словно выжженный алыми лампами до черноты, изумительно-верный, правильный, спокойный, наконец-то поставил точку в ночном безумии, и Наруто впервые смог вдохнуть нормально.
- Устал? – спросил Саске вполголоса, доверительно-интимно, так, что по коже пробежала палящая дрожь.
- Да, - честно ответил Наруто, - теперь только домой…
- Верно, - сказал Саске. – Домой.
А потом он, без всякого перехода, несколькими короткими фразами поставил Наруто в тупик.
Сакура приняла решение. Она больше не хочет быть ведомой, она хочет свободы, и Саске не стал ей противоречить.
Глаза у Саске отрешенно-задумчивые. Вот так все кончается. Живешь с человеком, и не знаешь, что у него в голове, а потом в один вечер оказываешься один, оказываешься на улице. Вместо сна – клуб, вместо выходного, видимо, работа в чужую смену – больше идти некуда. Интересно, что могло случиться с Сакурой? А, Наруто?
- Я… не знаю… - смешался Наруто. – Значит… ты опять на склад?
- Ну да, - сказал Саске, поднимаясь. – Пойдем.
Улица была затоплена молочными клубами мелкого снега, огни над головой затихли, такси стояли у обочин и напоминали бродячих замерзающих псов.
- Саске, - сказал Наруто, пряча глаза, - если уж так… Я показал ей зеркало, понимаешь?
- Еще нет, - ответил Саске, разглядывая серые пятна витрин.
- В общем, если хочешь, останься у меня.
- Холодно, - отметил Саске, застегивая куртку до упора.
- Да, - согласился Наруто. – Холодно. Слушай, а где Суйгецу?
- Сегодня его смена.
Саске сомневался, что Наруто помнит интересный инцидент, произошедший всего пару часов назад, после которого Суйгецу, окончательно запутавшись в логике Наруто, предпочел ретироваться до поры до времени.
- Наруто, ты же меня боишься, - сказал Саске. – Какого черта?
- Если я предлагаю тебе помощь, то ты не должен делать мне ничего плохого, - простодушно пояснил Наруто.
Саске только головой покачал, и, нащупав в кармане телефон, на несколько долгих секунд прижал кнопку выключения.
** *
Холод и усталость загнали Наруто под плед. Он устроился на плюшевом нешироком диванчике, еле успев пробормотать гостеприимное предложение укладываться, где удастся, и отключился. Вымотанная sp нервная система, бессонная ночь, проведенная на пределах возможностей, на выработанных резервах, доконали его окончательно.
Саске sp не любил. Он вообще не доверял наркотикам, а эта дрянь губительно действовала на психику, по фитбекам превращая человека в подобие шипящего клубка змей.
Даже в общем-то, дружелюбный Наруто, начав отходить, принялся нервничать, злиться на снег, холод, фыркать на неподдающийся дрожащим рукам дверной замок и в итоге расстроился окончательно, видимо, погрузившись в неизменную после sp депрессию.
Саске мельком подумал о том, что его даже жаль – о причинах своего состояния он не догадывается, списывая на усталость и алкоголь.
Ему, по-хорошему, sp противопоказан. Так уж получилось, что впервые приходится наблюдать за тем, кого взял силой, бездумно и пренебрежительно.
Он ведь действительно боится. Ему страшно, подсознательно страшно. Нервничает, пытается держать дистанцию, не подозревая, как сильно это бросается в глаза.
Страх перед близостью… или насилием? В любом случае, если так будет продолжаться дальше, наркотики добьют его нервную систему. Неплохая привязка – Суйгецу легко может привить ему привычку «хорошего настроения», но просто непонятно, каким надо быть дураком, чтобы не понять, что хорошее настроение не с потолка берется и денег стоит. Следовательно, оплачивается.
В общем-то, если Наруто не помнит, как легким, но очень верным движением вывернул нарушившему его дистанцию Суйгецу руку, то у того еще есть шанс. Просто Суйгецу не знает того, как сложно одержать победу над противником, охваченным страхом – от бессилия, от отчаяния такие противники способны на чудеса, они защищены сильнее, чем уверенные в победе, они осторожнее, чем самые осторожные и неторопливые. Страх пробуждает в них губительную силу. Суйгецу никогда с этим не сталкивался, а ведь главное в бою с таким противником – показать ему, что ты слабее, мягче, что тебя нечего бояться, и тогда он, раскрывшись, легко пойдет вперед. И все закончится льдом, кровью… Победой.
Саске остановился перед изображением монорельса будущего, уходящего в неестественно-белое небо. Изображение оказалось головоломкой, и Саске с удивлением отметил про себя, что сборка такой хрени – испытание даже самого ангельского терпения. Неужели ее умудрился собрать Наруто?
Саске обернулся. Наруто спал на диванчике, запутавшись в слишком большом пледе, и сходство с глупым ребенком усилилось. Надо же… «Если я тебе помогаю, то ты не сделаешь мне ничего плохого». Пять баллов. Кто и как тебя воспитывал, дурачок?
Судя по комнате, Наруто жил каким-то особым, маленьким и странным миром. Столько книг Саске раньше видел только у Кибы, - кстати, его бы тоже оповестить о наметившемся раунде, пусть помучается, - а аккуратность, с которой вещи были расставлены по местам, говорила о том, что у хозяина комнаты было до хрена свободного времени.
За окном умиротворенно плыл снежный туман, а от светлых ковров, бежевых деревянных полочек с рядами дисков и белоснежного неба над монорельсом веяло непонятным, теплым уютом.
Мельком вспомнилась Сакура, своим поведением подавшая идею демонстративной слабости. Сакура, любительница ярких цветов и вычурных украшений. К черту бы ее… Но нельзя, нельзя… Глядя за окно, Саске понял, что мир принялся делиться на две части – в нижней, горизонтальной его плоскости плыли снежные хлопья, а сверху надвигалась тьма. Между ангелом и бесом.
Тоже поспать, что ли…
Наруто, почувствовав рядом чужое тепло, вытянулся, не открывая глаз. Саске посмотрел в его лицо и внутренне сжался. Детали… они могут разрушить все. Случайности. Ошибки. Слабости. Больно-сладко стало оттого, что у него странного, теплого оттенка губы – нежная, тугая кожа, и тот же уютно-теплый, светлый, кофейно-молочный, но живой оттенок.
Рефлексы… Желание. Спать…
Саске разбудила жажда. За окном все так же мело, но стало темнее. Видимо, время идет к вечеру. В холодильнике оказалась бутылка минералки – к слову, вообще единственное, что там оказалось, и Саске вернулся в комнату, на ходу откручивая пробку.
Наруто по-детски сморщился, приоткрыл глаза:
- Вода, - сказал он. – Охренеть, вода.
- Хочешь?
Наруто кивнул и приподнялся, выпутываясь из пледа. В этот момент Саске и прижался к нему, беззащитному, теплому, своим весом заставил его снова лечь на спину и, коснувшись губами его губ, разомкнул их.
Холодная, покалывающая минералка тонкими струйками побежала по уголкам губ Наруто, но большую часть он рефлекторно проглотил и теперь смотрел на Саске блестящими настороженными глазами, не шевелясь.
- То же самое можно делать со спермой, - вполголоса сказал Саске, пальцами стирая влажные следы с его кожи. – Это очень откровенно. Подойдет только тем, кто уже не видит грани между собой и другим. Тем, кто из двух частей головоломки сложил общую картинку, цельную. Понял?
Наруто слабо кивнул, сдерживая сбившееся дыхание, и его близость, близость этих распахнутых синих глаз, красивых губ и странной, наивной души, ввела Саске в обволакивающее состояние уже испытанного чувства уюта, усиленного в несколько раз.
Только вот чувство это опоздало на несколько лет. Если бы тогда тот, другой, принял и понял, если бы знал, чем жертвует и на что идет черноволосый целеустремленный парнишка, и принял бы его… Может, все было бы по-другому.
Противник, прижатый к канатам или попавший в угол ринга, становится опасен. Отчаяние – лучший катализатор безумной, страшной силы. Пока он не осознал свое положение, лучше поменять дистанцию, дать ему иллюзию свободы, на время выпустить из угла.
Саске отстранился и протянул Наруто бутылку.
- Дальше сам, - сказал он.
Наруто кинул быстрый взгляд на растаявший в сумерках монорельс, взял предложенную бутылку.
- Я себя странно чувствую, - сказал он. – Я как будто на что-то злюсь, мерзкое раздражение на все вокруг.
SP. Фитбек. Если сейчас сказать ему, то этот номер у Суйгецу больше не пройдет, поэтому лучше снова смолчать – интересно будет посмотреть, поведется ли Наруто на «хорошее настроение», и чем он в итоге будет готов за него отплатить.
У каждого свои методы. Может, Наруто сдастся куда раньше, чем окончательно спутается с ночной жизнью и кабаками, набитыми шлюхами и наркоманами.
Иллюзорные условия взросления у него в полном наборе: квартира, деньги, гид.
Саске поднялся с диванчика, сунул руки в карманы джинсов и сказал, глядя на Наруто сверху вниз:
- Спасибо за помощь.
«Ты меня все так же боишься?»
- Не за что, - сдавленно сказал Наруто. В его глазах росло и ширилось напряжение, кожа побелела. Видимо, депрессия полностью вступила в свои права, и разговаривать с ним сейчас бессмысленно, да и не о чем. Хотя… есть еще один интересный вопрос.
Саске кивнул на изображение монорельса:
- Сам собрал?
- Да, - сказал Наруто, подняв голову. – Она мне все нервы вымотала, но дело того стоило.
- Вижу, - отозвался Саске. – Получилась целая картина. Ладно, до завтра.
Оставшись один, Наруто мучительно вытянулся на диванчике. Глухое, страшное, терзающее раздражение давило его изнутри, и вспоминалась проведенная ночь, и то упоительно-легкое настроение, и простой, правильный, разноцветный мир. Это настроение… Оно примирило его с Саске, позволило увидеть его с другой стороны, а теперь осталась только злобная муть.
Да что же такое? Наруто нервным движением скинул на пол плед, взялся за полупустую бутылку минералки и, вспомнив прикосновение теплых губ, прохладу чужого рта, вздрогнул.
Плохо-то как… Не найти себе места, жжет и терзает изнутри грязная злоба. В конечном счете, мир – такое дерьмо, что слов нужных не находится, чтобы это описать…
Настойчивый, отвратительный телефонный звонок разорвал тишину, и Наруто, морщась, долго разыскивал телефон в кармане куртки. Киба.
- Привет, - поздоровался Киба. – Вопрос… Ты не знаешь, где может быть Саске?
- Нет, - глухо сказал Наруто, нервно теребя стальные колечки брелка.
- Его Сакура ищет. Просила тебе позвонить.
- Ясно.
- Какой-то ты…
- Нормальный, - перебил его Наруто. – Все?
- Да. Отбой.
Наруто выключил телефон и, размахнувшись, грохнул его об дверцу шкафа. Хрупкая пластмасса скрипнула, но выдержала. Наруто перешагнул через мобильник, прошел в комнату, сел на диван. Встал, прошел к окну. Муть и грязь. Вернулся обратно, потом включил компьютер, но не стал даже дожидаться загрузки системы.
- К черту все, - пробормотал он, чувствуя, как подползают к горлу душащие слезы. – Что за дрянь…
Телефон включился не сразу, долго наливался голубоватым светом, потом наконец вывел незатейливую мелодию, и Наруто еле сдержался, чтобы не грохнуть его еще раз.
- Суйгецу, - сказал он, дождавшись ответа. – Если соберешься еще куда-нибудь, имей меня в виду, ладно? Скучно… Спасибо.
Потом Наруто долго смотрел в сгущающиеся за окном сумерки, так и сяк меняя местами слова в простенькой, ни к чему не относящейся фразе: «Я его хочу».
** *
Киба поджал ноги, отложил телефон в сторону, на раскрытую и давно забытую книгу. Если так все и пойдет, то Наруто… станет тем, кто работает на Складе. Станет его частью, пыльной, заржавленной деталью, и ничем эту ржавчину потом не смоешь, не ототрешь.
Он тоже будет ждать Саске после коротких звонков, он встанет в тот же тупик, что и Сай, потеряет себя, как потеряла Сакура, разочаруется так же, как разочаровался Шикамару, и привыкнет к тому, что рядом с ним работает умирающий от длительной и беспощадной болезни Недзи.
- Пошел ты на хуй, Саске, - вслух, отчетливо, злобно сказал Киба. – Так нельзя…
На звук его голоса в комнату протиснулась круглая седая голова хозяйки.
- Ты варенья не хочешь какого-нибудь?
- Хочу, - обреченно сказал Киба. – Конечно, хочу…
** *

Следующая глава